Обитель милосердия (сборник). Семён Данилюк

при соседях: ты, говорит, мать, дремучая. Надо будет, сам найду. А кого найдет? Этих, что ли? – Она отчего-то ткнула в сторону шумящего под окнами проспекта.

      – Где вещи? – Танков придал взгляду выражение проницательности.

      – Какие?.. А, так застирала. Брюки еще поносятся, да и рубаху подлатала незаметно. А кровь в холодной воде отошла… Да нет, вы мне правду скажите: большой штраф-то за эту драку положен?

      Растерявшийся Танков неопределенно мотнул головой. Кивок этот Катерина Петровна восприняла как подтверждение:

      – Ведь это ж никаких денег не напасешься. Только-только на телевизор насобирали. Костюм ему хотела к выпускному. И здрасте, опять! Мать последние жилы рвет, а он, стервозина. Я не тряпкой, я палкой его отхожу!.. А ведь какой способный! – без малейшего перехода умилилась она. – У кого во дворе мотоцикл, машина сломается, к нему идут. И ведь денег не берет. Неудобно у своих. В радиоклуб ходит. После восьмого класса работать засобирался, а я вот приказала: «Учись! Пока техникум не кончишь, никуда».

      Катерина Петровна прервалась, обдумывая засевшую мысль:

      – Хоть бы уж поменьше штраф. А то у вас еще приводы есть, – щегольнула она невесть где добытым знанием. – Может, можно вместо штрафа привод, если не очень страшно. – Она просительно дотронулась до Танкова.

      – Можно и привод, – окончательно заврался тот.

      – Вот я и говорю. – Катерина Петровна хитренько оживилась.

      – Ты б похлопотал. Тебя ж, наверное, начальство послушает. И то сказать, что за парень, если сдачи дать не может? Он ведь и сам знаете как переживает… Мне вот не говорит, а во сне стонет. Совестливый!