Чтобы установить взаимосвязь между звуками языка и знаками, которые репрезентируют их (то есть чтобы получить ключ от кода), нужно уметь читать на этом языке. Пока в живых остается хоть один человек, у которого есть такой ключ, язык может быть прочитан. Но со временем ключ может быть утрачен. Тогда связь между звуком и знаком нарушается и текст становится герметичным. Тут-то и начинается дешифровка.
Морис Поуп так объясняет притягательность древней письменности:
Дешифровка – наиболее завораживающее достижение науки. Есть нечто волшебное в прикосновении к неизвестной письменности, особенно письменности из далекого прошлого, и не сможет убежать от славы тот, кто первым решит загадку. Кроме того, дешифровка – не только раскрытая тайна. Это ключ к дальнейшему познанию, открывающий потайную сокровищницу истории… Наконец, дешифровка может стать эффектным личным триумфом.
Когда читатель сталкивается с текстом, возникает вопрос: что известно о языке, на котором написан текст, и что известно о письменности, которую использовали для записи? Отношения между языком и письменностью могут принимать одну из четырех форм:
Верхняя левая ячейка – наиболее простой случай: известный язык записан с помощью известной письменности (например, этот абзац = русский язык + кириллица).
Остальные три случая предполагают дешифровку различной степени сложности. В случае I неизвестная письменность используется для записи известного языка. Именно так обстоит дело с ронгоронго, письменностью жителей острова Пасхи, открытой европейцами в 60-х годах XIX века. Известная по меньшей мере с XVIII века, эта письменность, по-видимому, использовалась для записи текстов на рапануи, полинезийском языке, на котором и сейчас говорят на острове. Но поскольку письмо ронгоронго вышло из употребления (а также потому, что дешифровщикам не хватает подсказок, например границ между словами), невозможно сказать, какие символы этой письменности с какими звуками этого языка коррелируют.
В случае II известная письменность используется для записи неизвестного языка. Это случай этрусского, древнего неиндоевропейского языка жителей Апеннинского полуострова. Письменность, которой пользовались этруски, происходит от греческого алфавита, поэтому можно прочитать этрусский текст вслух, наделяя каждую букву ее привычным, как в греческом языке, звуковым значением. Но получившееся будет звучать как тарабарщина. Никто не знает, что означает большинство этрусских слов или какова этрусская грамматика.
Случай III самый трудный из всех: неизвестны и язык, и письменность. Это наиболее суровая среда для дешифровки, так как аналитику неоткуда ждать помощи: ни из знакомой письменности, чтобы вычленить звуки языка, ни из знакомого языка, чтобы классифицировать письменность.