Они замолчали, так как на сцену стремительно вышел режиссер Виталий Вербицкий. Раздались аплодисменты, захлопали стулья – публика начала вставать. Он стоял на сцене – высокий, сильный, похожий на викинга со своей белой косичкой и бородой, в кожаных штанах и расшитой бисером кожаной тунике. Стоял спокойно, склонив голову, словно смирившись с бременем славы. Потом протянул в зал руки, призывая к тишине, и сказал звучным басом:
– Спасибо, что вы здесь, друзья. Это честь для меня. Сегодня у нас не обычный спектакль, а премьера. После долгих споров мы решились и сделали эту пьесу. И сегодня выставляем наше детище на ваш суд.
– Интересно, скажет «Макбет» или нет? – подумал Добродеев.
Режиссер говорил «пьеса» или «та пьеса», ни разу не выговорив ее названия.
– Ну, жук! – восхитился Добродеев. – Интриган тот еще! Манипулятор. С самого начала создает настрой.
Конечно, знают о том, что пьеса «проклятая», единицы, остальные не обратят внимания… но тем не менее тем не менее. Хорошо бы еще он свалился в оркестровую яму, чтобы поддержать реноме, но не с нашим счастьем. Тем более оркестровой ямы в Молодежном нет. Можно, правда, просто упасть со сцены… Черт, надо было подсказать – Виталя любит всякие сомнительные спецэффекты и фокусы, штукарь еще тот и способен на все. Добродеев закрыл глаза и представил, как режиссер падает со сцены…
Виталий Вербицкий! Кто в городе не знает Виталия Вербицкого? Низвергателя канонов, мастера эпатажа, героя скандалов! Любимца города, между прочим. Примерно раз в год театр закрывают на неделю, снимают уже готовый спектакль, как правило, за порнографию, режиссер подает в суд и разражается циклом статей в желтоватой «Вечерней лошади» насчет лицемеров и филистеров. В городе оживление; представляет Виталю в суде самый известный и самый бессовестный городской адвокат мэтр Рыдаев; поклонницы рвут на себе волосы и на руках выносят Виталю из зала суда. Причем загадка и интрига – кто платит за удовольствие: у мэтра баснословные гонорары, а у Вербицкого денег кот наплакал. Добродеев подозревал, что никто – Пашка Рыдаев работает за так, для рекламы. Возможно, из любви к искусству. Последнее, правда, сомнительно.
Вербицкий меж тем закончил спич, поклонился в пояс и, печатая шаг, удалился со сцены.
Занавес дернулся и пополз в стороны, открывая три отвратительные фигуры в тряпье – трех ведьм, трех «пузырей земли», – трепещущие на сквозняке ленточки кумача, имитирующие пламя, казан с «варевом». Одна из ведьм, самая страшная, седая и горбатая, мешает черпаком в котле и бормочет заклинания.
Глухая ночь вокруг, тревожно шумят деревья, покачивается казан на треноге, горит костер, скрежещет о дно черпак; раскаты грома и блики молнии…
В зале гробовая тишина, публика затаила дыхание.
– Когда