Он снова сплюнул кровью, зашел Хамелеону за спину и приставил пистолет ему к затылку.
– Мой тебе совет, животное, – булькая кровью, проговорил незнакомец, – предстанешь перед Вечностью, не дергайся. Лучше сразу падай на колени и кайся. А о сестре не беспокойся, она скоро присоединится к тебе.
Говорят, будто перед смертью вспоминается вся жизнь, но у Хамелеона из памяти почему-то всплыл только один эпизод. Недавняя расправа над мастером Цеха Юрием Шуйским. Происходящее сейчас чем-то напоминало финал той успешной диверсионной операции. Только в роли жертвы выступал сам Хамелеон, а в роли палача… Как в свое время Шуйский, Хамелеон даже примерно не представлял, кто на самом деле этот экзекутор и почему он так свободно рассуждает о делах Хамелеона, Цеха и о промысле Вечности, но на него не реагируют ни инстинкт гнева, ни чутье, определяющее «своих».
«Не человек же он какой-нибудь новой породы! Впрочем, какая теперь разница? Нашел, о чем думать в последние секунды жизни!»
По лесу, распугивая птиц, прокатилось короткое эхо выстрела. Хамелеон судорожно дернулся, завалился вперед и уткнулся лицом в прелую листву.
Палач спрятал оружие Хамелеона в карман и, не задерживаясь у места расправы, неторопливо пошагал в сторону шоссе.
Примерно на полпути к трассе одежда и лицо человека стали полупрозрачными, а силуэт, казалось, потерял определенные очертания. С каждым шагом загадочный оптический эффект усиливался, и вскоре неизвестный «растворился» в воздухе. То, что на самом деле странный человек выбрался на обочину, можно было определить лишь по примятой траве.
Это походило на пробуждение после тяжелого долгого сна, в котором было много образов и событий, но ничто из происходившего не запомнилось, а лица и слова остались размытыми пятнами и невнятными звуками. Единственное, что запомнил Туманов, было слово «вечность». Все персонажи сна говорили о ней, словно о некоем месте, спрятанном в хитросплетении миров и путей Вселенной, а не как об отвлеченном понятии, но более глубокий смысл сказанного ускользнул от Виктора. Осталось лишь слово: «вечность». Туманов чувствовал, что ему следует разобраться с загадкой, но во сне сделать это он уже не успевал. Волна пробуждения несла его куда-то вперед и вверх, приближая к залитому солнечным светом золотистому берегу Жизни.
Виктор не сопротивлялся. В холодной пучине вечного сна было спокойнее, однако и у суетливого солнцепека побережья имелись свои преимущества. В первую очередь там ждали те, кто был Виктору дорог. Насколько важно быть рядом с ними, понимаешь, лишь когда уходишь бесконечно далеко, теперь Туманов знал это точно. И насколько щедр этот подарок судьбы – возвращение, тоже понимаешь, лишь попав туда, откуда нет возврата. Почти нет, как выяснилось.
Волна выбросила Туманова на горячий песок, схлынула и больше не вернулась. Он поворочался, тяжело перевалился на спину и уставился в пронзительно-голубое небо с ослепительным золотым диском в зените. Солнце старалось, и его усилия