Колин насупился:
– Кого?
Мальчики стояли на вершине холма в северной части города. Внизу расстилался океан.
– Кого-нибудь, – повторил Рой. – Вообще ты когда-нибудь убивал кого-нибудь?
– Я не понимаю, – ответил Колин.
Вдали на играющей солнечными бликами воде виднелся большой корабль, который двигался на север в направлении далекого Сан-Франциско. Около берега стояла буровая платформа. На пустынном берегу стайка птиц в поисках пищи без устали ковыряла влажный песок.
– Ты должен был кого-нибудь убивать, – нетерпеливо повторил Рой. – Скажем, насекомых.
Колин пожал плечами:
– Ну да. Комаров, муравьев, мух. И что?
– И как тебе это?
– Что это?
– Убивать их?
Колин долго на него смотрел, затем покачал головой:
– Рой, ты какой-то странный иногда.
Рой ухмыльнулся.
– Тебе нравится убивать насекомых? – протянул Колин.
– Иногда.
– Почему?
– Это настоящий кайф.
Все, что развлекало Роя, все, что возбуждало его, он называл словом «кайф».
– И что же тебе нравится? – спросил Колин.
– То, как они расплющиваются. И звук, который слышен при этом.
– А-а…
– Или отрывать лапки у богомола и наблюдать, как он пытается ковылять, – продолжал Рой.
– Сдвинутый! Ты все-таки сдвинутый!
Рой стоял, расправив плечи, повернувшись к бьющемуся о берег океану, как бы бросая вызов набегающим волнам. Это была его обычная поза – он был прирожденным борцом.
Колину было четырнадцать лет, столько же, сколько и Рою, но у него никогда не возникало желания бросить кому-либо или чему-либо вызов. Он плыл по жизни, не оказывая ей никакого сопротивления. Давным-давно он выучил, что любое сопротивление причиняет боль.
Колин сел на редкую сухую траву и с восхищением посмотрел на Роя.
Все так же глядя в сторону океана, Рой спросил:
– А кого-нибудь более крупного, чем насекомые, ты убивал?
– Нет.
– А я – да.
– Что?!
– И много раз.
– Кого же ты убивал?
– Мышей.
– А! – воскликнул Колин, внезапно вспомнив. – Мой отец однажды убил летучую мышь.
Рой кинул на него взгляд сверху:
– И когда это было?
– Пару лет назад в Лос-Анджелесе. Родители тогда еще жили вместе. У нас был дом в Вествуде.
– И там он убил летучую мышь?
– Да. Они обитали на чердаке, а одна из них залетела ночью к моим предкам в спальню. Я проснулся и услышал, как мама визжала.
– Она была сильно перепугана, да?
– Ужасно.
– Хотел бы я на это посмотреть.
– Я сбежал вниз узнать, что случилось, и увидел, что летучая мышь кружила у них по комнате.
– Она была голая?
– Кто?
– Твоя мать.
– Конечно, нет.
– Я подумал, может быть, она спит голая и ты видел ее.
– Нет, – буркнул Колин и почувствовал, как его лицо заливает краска.
– Она была в ночной сорочке?
– Я не знаю.
– Не знаешь?
– Я не помню, – протянул Колин.
– Если бы я ее увидел, я бы, черт возьми, запомнил.
– Ну, по-моему, она была в ночной сорочке. Да-да, я вспоминаю, – сказал Колин.
На самом деле ему было все равно, была она в пижаме или в шубе, и он не мог понять, почему это так зацепило Роя.
– А сквозь нее было что-нибудь видно? – спросил Рой.
– Сквозь что?
– Бога ради, Колин! Сквозь ее сорочку было что-нибудь видно?
– А зачем мне?
– Ты что, идиот?
– Зачем мне глазеть на мою собственную мать?
– На ее тело, вот зачем.
– Иди ты!
– На красивые груди.
– Рой, не смеши.
– Потрясающие ноги.
– Откуда ты знаешь?
– Видел ее в купальнике, – ответил Рой. – Она сексуальная.
– Она – что?
– Сексуальная.
– Она – моя мать!
– Ну и что?
– Рой, ты иногда меня пугаешь.
– Ты безнадежен.
– Я? Черт!
– Безнадежен.
– По-моему, мы говорили о летучей мыши.
– Ну и что случилось с той мышью?
– Отец взял веник и стал бить ее в воздухе. Он бил ее до тех