Итак.
Началом был звонок.
– Алло? Егор? Егор Майндер?
– Да, я слушаю, – отвечаю я, внутренне напрягаясь немного: Майндер – мой псевдоним, взятый во времена работы на радио, чтобы преодолеть страх публики. Вроде как в эфире вовсе не я настоящий, а некий вымышленный персонаж. Если по телефону меня назвали «Майндером», а не по фамилии, стало быть, звонящий мне как-то связан с моей радиопередачей. Или знаком со мной в интернете. Но тогда бы – написал, а не позвонил.
– Мы не знакомы, – продолжает звонящий, – Меня зовут Константин, просто Костя, я ваш слушатель.…
По поводу передачи мне звонили редко.
– Егор, очень приятно, – представляюсь я из вежливости, – Как вам моя передача? Нравится?
– Да, нравится, но я не по этому поводу. Вернее, не совсем по этому. Видите ли, я нашёл ваш профиль и номер телефона в соцсетях – ну, по городу и по имени, это было нетрудно, понимаете. Раньше мы с вами переписывались, читал кое-что из ваших публикаций, пару рассказов. Мой ник Эгрегор, может, помните? Как-то беседовали про самолёт.
Как же, как же, самолёт… Был такой. Аэрокобра, 1942-го года, одна из тех немногих, что переправлялась по ленд-лизу по маршруту Аляска – Сибирь. Упала в тайге севернее Иркутска. Нашли наши краеведы, новость проскочила по местной радиостанции и пропала. Но мне стало интересно – не каждый день ведь такое находят! И, затребовав у краеведов фотографии, самолёт я, что называется, «пробил», насколько мог.
Итак, дальность полёта «Аэрокобры» составляла девятьсот девяносто три километра. А нашли её в тысяче двухстах от ближайшего аэродрома. И это было не первой странностью. На фотографиях – а было их много и подробных – самолёт больше походил не на тот истребитель, что поставлялся в Советский Союз, а на другой – более раннюю модель, ту, что сражалась в небе над Британией. Откуда и как она могла появиться над Восточной Сибирью?
– У меня есть кое-что, из той же серии, что и самолёт ваш… Не могли бы мы встретиться?
Мне в своё время не хватило предпосылок или обстоятельств, или какого-нибудь Ганнибала в роду – есть профессия, а есть призвание. Профессия – это то, чем зарабатываешь на хлеб, и для меня это – электротехника. Именно «электротехника», а не «электрика», как сейчас принято выражаться. Раз принято – значит, нормально. Но я, когда слышу слово «электрика», всегда поправляю: «электрика» – это девушка-электрик, а я работаю с электротехникой.
Но по призванию я, наверное, больше всё-таки журналист. Во всём нормальном мире – престижная и оплачиваемая профессия. Как врач, учитель. Но в России это не профессии – это призвания, если судить по уровню зарплат.
И вот он я – сижу в кафе, а точнее, в забегаловке под вывеской «кафе», где всё дорого и невкусно,