Зоран хотел бы продолжить расспросы, но и у Потемкина накопились свои темы для разговора.
– Где мы? Что это за бандюганы?
Оказалось, что он довольно свободно может изъясняться на сербском. Только со словом «бандиты» вышла легкая заминка.
Митича вопрос застал врасплох.
– Это – Херцег-Нови. Кровавая башня. А ты думал, ты где, русский?
Алекс облегченно выдохнул.
– Херцег-Нови… Слава Богу! И от Кровавой башни недалеко… Тут же сплошь туристы… – он указал на окошко. – Почему не кричишь? Даже если мы на отшибе – крик услышат… И позовут полицию, жандармерию. Кто там у вас?
Зоран удивленно уставился на русича.
– Это в Неаполе – жандармы… А в санджаке ничего такого нет. Здесь закон – Салы-ага, дахий. А в Которе и Херцег-Нови – его рука каракулучи Хасан Тургер, Кровавый Хасан…Ты же в его темнице…
– Где? – не понял Алекс.
– Здесь…
Потемкин отмахнулся и тут же скривился от боли. Левую руку жгло.
– Ты сказал «в санжаке»? Это где? Разве Херцег-Нови не в Черногории?
Серб усмехнулся.
– Не был он под владыкой никогда… – он удивленно посмотрел на собеседника. – А ты думал, ты где? В пашалыке?[11]
Алекс завелся.
– Санжак? Пашалык? Почему я должен думать, что я не в каком-то… санжаке, а в пашалыке? Ты нормально можешь говорить?!
Зоран ответил с легким раздражением.
– Ну если ты не Белградском пашалыке, то значит в Скутарийском санжаке[12]…Неужели русские не могли подготовить тебя получше, если уж послали сюда?
Потемкин схватился за голову. Кругом психи… Он в психушке или лечебнице… Бырлов – тварь!!! Сюда запрятал, следы запутать хочет!
Он уже собрался опять заорать, требуя себе санитара, но… кровавое пятно на ноге серба не вязалось с лечебным заведением… Никак не вязалось… Да и его совсем даже не лечили… Если это и психушка, то очень частная и с прилично чокнутым персоналом…
Серб молчал. Молчал и Алекс.
– Слушай, а тебя то сюда за что? – Потемкин первым нарушил тишину.
Зоран пожал плечами.
– Янычары совсем с ума сошли. Хватают всех… Меня взяли за то, что рыбачил…
Сказано это было странным тоном… Будто собеседнику все сразу должно стать понятно. Впрочем, одно слово было явно знакомым.
– Какие янычары?
Митич указал рукой на дверь.
– Теперь здесь всё их…
Янычары, санжак, пашалык… Турецкий язык…Какие-то нехорошие ассоциации.
– Так ты говоришь, мы в Херцег-Нови? – еще раз уточнил Потемкин.
Серб кивнул. Нехорошие ассоциации начали формироваться в дурное предчувствие.
– А год сейчас какой?
Зоран посмотрел в глаза собеседника и медленно ответил:
– Второй…
– Чего?!
– Уже второй год, как ваши с османами сдружились…А от сотворения мира…
Алекс заорал:
– От