– Так-с.
– Ты вот что, Ванечка… Отпусти сначала людей, – Филипп Степанович показал усами в коридор, где через окошечко виднелись люди, томящиеся на деревянном диване с прямой спиной, – отпусти, Ванечка, людей и через полчаса загляни ко мне.
– Как в аптеке.
Ванечка отложил в сторону зажигалку, открыл окошечко и, высунув из него голову, ласково сказал:
– Будьте полезны, товарищи, расписывайтесь, кто по ордерам.
Филипп Степанович между тем отправился к члену правления по финансовым делам за чеком.
Член правления выслушал Филиппа Степановича, повернулся в профиль и страдальчески взял в кулак свою изящную, шелковистую, оборудованную по последней берлинской моде бороду.
– Все это очень хорошо, – сказал он, жмурясь, – но зачем же посылать именно кассира? Знаете, теперь такое время, когда каждую минуту ждешь сюрпризов. И потом, откровенно говоря, не нравится мне этот Ванечка. Между прочим, откуда он взялся?
Филипп Степанович с достоинством поднял брови.
– Ванечка откуда взялся? Как же, он у нас уже полтора года служит, а порекомендовал его, если помните, еще сам товарищ Туркестанский.
– Полтора года? Не знаю, не знаю, – кисло поморщился член правления, – может быть. Но, понимаете, он мне не внушает доверия. Войдите, наконец, в мое положение, ведь я же за все отвечаю… Как хотите… В конце концов… Одним словом, я вас убедительно прошу – отправляйтесь в банк вместе с ним… Лично… А то, знаете, Ванечка, Ванечка, а потом и след этого самого Ванечки простыл. Уж вы будьте любезны. После истории с «Промкустом» я положительно и не знаю, что делать. Хоть стой возле кассы на часах с огнестрельным оружием. И потом, я вам скажу, у этого вашего Ванечки глаза какие-то странноватые… Какие-то такие очень наивные глаза. Словом, я вас прошу.
Обессилев от столь долгой и прерывистой речи, член правления подписал чек, приложил печать, помахал чеком перед своими воспаленными волнением щеками и, наконец, не глядя на Филиппа Степановича, отдал ему бумажку.
– Пожалуйста. Только я вас прошу. И главное – не выпускать его из виду.
Через полчаса высокий Филипп Степанович под зонтиком и маленький Ванечка в пальтишке солдатского сукна, с портфелем под мышкой, шагали под дождем вниз по Мясницкой.
Глава вторая
Курьер Никита долгое время лежал животом поперек перил, свесившись в пролет лестницы, и прислушивался.
– Ушли, – прошептал он наконец покорно, – ушли, так и есть.
Он ожесточенно поскреб затылок и аккуратно плюнул вниз. Плевок летел долго и бесшумно. Никита внимательно слушал. Когда же плевок долетел и с треском расплющился о плиты, наполняя лестницу звуком сочного поцелуя, Никита поспешно сполз с перил и рысью побежал к себе в каморку. Тут он, суетясь, влез в длинный ватный пиджак, просаленный