– Они требуют всеобщего разоружения, восьмичасового рабочего дня и всех политических прав.
– О! И вы молчали?
– Я не предполагал, что дело может зайти так далеко. Кроме того, Галифакс…
– Ещё одно упоминание о Галифаксе, и я прикажу моему лакею ударить вас по щеке. Кто организатор?
– Стачечный комитет Объединённого союза рабочих тяжёлой индустрии.
– Руководитель?
– Пейч.
– Число бастующих? Список предприятий? Проект ликвидации? Через полчаса они должны быть у меня на столе. Я не задерживаю вас больше.
Второй секретарь взялся было за коробочку лепёшек, но рука его повисла в воздухе. Он быстро повернулся и вышел из комнаты.
– Сегодня приёма не будет! – крикнул Матапаль лакею. – Оставьте меня одного. Ступайте.
Оставшись один, Матапаль некоторое время смотрел на экран, на котором стояла разноцветная панорама дока. На широких заводских дворах, заваленных грудами ржавого железа, было пустынно. Воздух, обыкновенно пропитанный дымом тысяч труб, был удивительно чист и прозрачен. Вон через дорогу переходят двое детей – мальчик и девочка. Вероятно, школяры.
Матапаль повернул ухо к микрофону и прислушался. Слабый, тонкий, смутно знакомый звук поразил его слух. Он, этот звук, как будто тянулся тончайшим золотым волоском, лёгкой вибрирующей трещиной.
– Ставлю сто против одного, что это поёт петух.
Матапаль выключил панораму, подошёл к окну и закурил египетскую папиросу.
– Да, – сказал Матапаль, – это поёт петух, и борьба только начинается.
Вдруг он побагровел и топнул ногой.
– Галифакс, Галифакс… хотя бы тысяча Галифаксов… Нет, положительно, человечество слишком заражено этими опасными бреднями прошлого века. Достаточно и того, что над ними висит дамоклов меч СССР, притягивающий к себе больше половины земного шара! Человечество заражено гангреной. Человечество требует немедленной и серьёзной операции. И я её произведу. Довольно.
…Пейч в последний раз покрутил в мундштуке трубки раскалённой проволокой, внимательно посмотрел его на свет и, оставшись вполне довольным, ввинтил мундштук в чубук. Он растёр на ладони немного кепстена, подсыпал из холщового мешочка друма, пересыпал смесь в другую ладонь и, не торопясь, набил трубку. В его распоряжении оставалось добрых полтора часа. Он вынул из кармана зажигалку, со свистом провёл колесиком по зубчатой коже большого пальца и закурил.
– Посмотрим, – сказал он задумчиво. – Посмотрим. На нашей стороне хотя бы уже то преимущество, что мы можем бороться, не выходя из своих квартир.
3. 11°8′ восточной долготы и 33°7′ южной широты
Елена бесшумно вошла в кабинет отца. Она остановилась на пороге и взялась рукой за косяк двери. Её заплаканное лицо было припудрено.
Карты обоих полушарий были разостланы на полу, и профессор Грант ползал на четвереньках по жёлтым материкам, поминутно роняя в синие океаны свои очки-консервы и