– Сверху. На самом верху. У него был очень хороший почерк, я его сразу узнала.
– На большом листе фраза была написана на самом верху? – уточнил Дронго.
– Да. Он написал «Мне очень жаль». И поставил точку. Я сама это видела.
– Вы должны были знать манеру его письма. Как обычно он писал письма? Сразу начинал сверху или чуть отступал?
– Сразу сверху, – ответила Ингрида.
– Вы видели это письмо. Вспомните, может, он хотел еще что-то дописать. Может, он собирался написать большое письмо?
– Но там была точка.
– Забудьте про точку. Скажите – такое могло быть?
– Да. Но он больше ничего не написал.
«Упрямый нордический народ эти латыши», – подумал Дронго с некоторым сарказмом. Они верят только фактам и не хотят допускать никаких предположений. Может, так и нужно? Ведь он сам тоже исповедовал принцип Оккама: «Не умножай сущее без необходимости».
– У него могли быть связи на стороне?
– В какой стороне? – не поняла Ингрида.
– У него могли быть любовницы?
– Нет, – она испуганно всплеснула руками, – нет, нет, никогда. Он так любил свою жену. Вы знаете, он очень нравился женщинам, но никогда не изменял своей Лилии. Нет, такого не могло быть.
– Все ясно. Какая у него была машина, вы не помните?
– Конечно, помню. Две машины. «Мерседес» и «Рено». Но этих машин у Лилии нет. Она отдала их дочери Арманда Лайме.
– Вы были знакомы с Лаймой? Она приходила к отцу?
– Только один раз. Что-то просила. Я слышала, как они разговаривали.
– Он выполнил ее просьбу?
– Не знаю. Но она ушла очень довольная.
– И еще один вопрос. Вы поднялись на второй этаж вместе с Рябовым. У него был протез на ноге? Ему ведь трудно было быстро подниматься?
– Не быстро, – согласилась Ингрида, – очень медленно.
– А сам Рябов мог убить вашего бывшего шефа?
– Нет, – ответила она, снова испугавшись. – Он совсем старик был. Нет, нет! И он не справился бы с Армандом. Такого не могло быть.
– Понятно. – Дронго еще раз посмотрел на ее фотографию в молодости. Неужели и сам он также сильно изменился за последние годы? Или сами мы не замечаем этих изменений? – Спасибо вам, Ингрида, – поднялся Дронго, – простите, что вас побеспокоил.
– Ничего, – легонько вздохнув, ответила она. – Я слышала, что Лилия тяжело больна. Мне ее так жалко! Они так любили друг друга. И она никогда не верила в его самоубийство.
Дронго вышел из дома, вернулся на станцию. Его наблюдателя нигде не было. Он сел в электричку, направляющуюся в Ригу, и почти весь путь обратно переходил из вагона в вагон и даже сменил электричку, выйдя на одной из промежуточных станций. Все было в порядке, никаких наблюдателей нигде не было. «Старею, – подумал Дронго, мрачно вспоминая портрет молодой Ингриды. – Наверное, показалось».
Он даже не мог предположить, какие события ждали его впереди.
Глава 4
Пообедав в отеле, Дронго решил, что может поехать на встречу с Интом Пиесисом.