– Нет, боже упаси! – воскликнул он. – С унылыми парами за соседними столами? Я умираю с голоду, а еще мне очень весело. Я хочу изрядно набраться.
– Только никакого яркого света и музыки, ладно?
– Нет-нет… какой-нибудь маленький темный грот, злачное место, приют влюбленных – любителей адюльтера.
– Хм, – фыркнула Лора, – знаем мы, что это значит. Ты заприметишь какую-нибудь итальянскую красотку лет шестнадцати и весь ужин будешь глупо ей улыбаться – а мне что делать? Любоваться на широченную спину ее спутника?
Смеясь, они вышли на улицу и окунулись в теплый венецианский вечер – словно попали в волшебную сказку.
– Давай пройдемся, – сказал он, – пройдемся и нагуляем аппетит, чтобы съесть целую гору еды.
Разумеется, они оказались возле Моло[7], где гондолы с легким плеском танцевали на воде и свет повсюду сливался с тьмой… Другие пары, как и они, без определенной цели, удовольствия ради бродили взад-вперед; шумели и размахивали руками вездесущие матросы, ходившие небольшими компаниями; стучали каблучками, перешептывались черноглазые девушки.
– Беда в том, – сказала Лора, – что, отправившись гулять по Венеции, невозможно остановиться. Ну только через вон тот мост, говоришь ты себе, – и тебя тут же манит другой. Я уверена, что дальше нет никаких ресторанов, мы почти дошли до сада, где проводятся биеннале. Повернем назад. Я знаю один ресторанчик, где-то недалеко от церкви Сан-Дзаккариа, к нему ведет узкий переулок.
– Послушай, – сказал Джон, – если мы пройдем немного дальше, за Арсенал[8], а там перейдем мост и повернем налево, то подойдем к Сан-Дзаккариа с другой стороны. Вчера утром мы так уже ходили.
– Да, но ведь тогда было светло. Сейчас мы можем заблудиться.
– Спокойно. У меня инстинкт на такие дела…
Они свернули за Фондамента дель Арсенале[9], перешли через мостик почти у самого Арсенала и, пройдя еще немного, оказались у церкви Сан-Мартино. Перед ними расходились два канала, один направо, другой налево, вдоль каждого тянулась узкая улочка. Джон остановился в нерешительности. По какому они шли накануне?
– Вот видишь, – недовольно сказала Лора, – я же говорила, мы заблудимся.
– Чепуха, – твердым голосом возразил Джон, – надо идти по левому, я помню этот мостик.
Канал был узкий, дома по обеим сторонам, казалось, нависали над ним, и днем, когда солнечные лучи отражались в воде, когда окна домов были открыты и на балконных перилах проветривалось постельное белье, а в клетках пели канарейки, здесь все дышало уютом и покоем. Но при тусклом свете одинокого фонаря, почти в темноте, когда все окна закрыты ставнями и от воды тянет сыростью, картина до неузнаваемости менялась и производила впечатление заброшенности, нищеты и убогости, а длинные, узкие лодки, стоявшие у скользких ступеней лестниц, напоминали