Соответственно, менялось и восприятие нашей страны.
После распада Советского Союза Россия просто в силу того, что эти слова по-китайски, как и по-русски, принадлежат соответственно к мужскому и женскому роду, из «старшего брата» превратилась в «старшую сестру».
Для традиционной крестьянской культуры, которой остается китайская, это катастрофическое понижение статуса: если «старший брат» автоматически является для младшего брата не просто авторитетом, но и непосредственным руководителем, которому следует безоговорочно подчиняться, «старшая сестра» является, как и всякая женщина, человеком «второго сорта», которая не то что не смеет руководить и не обладает самостоятельным авторитетом, но и сама должна подчиняться брату, пусть даже и младшему, – если и не прямо сейчас, то чуть позже, когда он подрастет.
Осознание катастрофичности 90-х годов для России пришло к китайцам с большим запозданием: слишком велика была инерция могущества царской России и Советского Союза. По этим же причинам, несмотря на очевидность и предсказанность во всех деталях российскими СМИ как минимум за полгода, дефолт 1998 года оказался для китайского руководства полнейшей неожиданностью. Лишь после него Россия стала восприниматься не просто как «старшая сестра», но как «заболевшая», испытывающая серьезные проблемы.
В то же время премьерство близкого китайцам по духу и понятного по своей служебной карьере Примакова, последующая борьба с чеченским сепаратизмом, начало президентства Путина и разгром «ЮКОСа» воспринимались китайцами как медленный и мучительный, но обнадеживающий процесс выздоровления, процесс восстановления российской государственности после «вашего очередного Смутного времени».
Однако к середине 2000-х годов эти иллюзии развеялись, и сложившийся в России режим стал восприниматься как компрадорский и прозападный, постоянно сдерживающий и ограничивающий Китай в интересах его противников и потому часто даже прямо враждебный Китаю. Вероятно, решающую роль в этом сыграл вероломный, с точки зрения части китайских аналитиков, отказ России от строительства прямого нефтепровода «Ангарск – Дацин» в пользу более дорогого, протяженного, проходящего по тысяче километров сейсмоопасной зоны нефтепровода Восточная Сибирь – Тихий океан (ВСТО). Эта замена проектов обеспечила России возможность продавать восточносибирскую нефть не только Китаю, но и его стратегическим противникам (США и Японии) и конкурентам (Южной Корее). Кроме того, смена проектов существенно отсрочила получение Китаем российской трубопроводной нефти, а сам ВСТО был построен на 15-миллиардный китайский кредит.
Примерно в 2006 году драматическое изменение отношения к России в Китае, насколько можно судить, в целом завершилось: теперь она воспринималась