Принцип диспозитивности (свобода обеих сторон действовать в своих интересах) одержал в УПК РФ верх над принципом публичности, официальности. В нем даже не ставится вопрос о бескомпромиссной, наступательной борьбе с преступностью, о неотвратимости ответственности виновных лиц. Едва ли это могло благотворно подействовать на нравственный климат российского общества в целом, а вот укрепить правовой нигилизм и недоверие к власти – да.
Законодатель в УПК РФ существенно принизил назначение государственных органов, ведущих уголовный процесс на стадии предварительного расследования (дознавателя, следователя, прокурора), отнеся их к стороне обвинения и наделив для этого функцией уголовного преследования в интересах «выигрыша спора» у стороны защиты в состязательном противостоянии сторон.
Однако не узкопрагматический «выигрышный» интерес сторон должен лежать в основе их деятельности, а необходимость всестороннего исследования материалов уголовного дела, установления объективной истины. Принцип публичности, а не диспозитивности должен определять существо уголовно-процессуальной деятельности правоохранительных, в первую очередь следственных органов. В противном случае вал преступности будет только нарастать198.
Следователь в состязательном процессе – не исследователь, а сторона обвинения, орган «уголовного преследования». Тем самым сам законодатель задал одностороннюю обвинительную направленность деятельности следователя, от которого требуется только одно – формально и как можно обстоятельнее, юридически убедительнее обосновать обвинительный тезис, соответствие реальной действительности которого для юридической истины не суть важно. При таком подходе превалирует форма, которая приемлется и в отрыве от своего содержания.
«Таким образом, целью уголовного процесса определяется не объективная (материальная) истина, не то, что было “на самом деле”, не истинные знания об общественно опасном деянии со всеми его объективными и субъективными характеристиками, а истина “процессуальная”. Иными словами, событие, действие либо бездействие лица, пусть даже не происходившие в действительности, но установленные судом на основании доказательств, признанных им достоверными»199, – вот что будет положено в основу приговора.
Однако что это за уголовный процесс, который не позволяет однозначно отличить истинное от неистинного, достоверность от вероятности, правду от лжи, в чем его практическое назначение? Представляется бесспорным, что в такой формализованной уголовно-процессуальной системе, где нет места объективной истине, виновному легче уйти от законной