Босх кивнул, но потом ему в голову пришла еще одна мысль.
– Ты сказал, что в моей постели осталась женщина. Откуда ты знал, что не мужчина?
Тут Босх довольно улыбнулся – он поймал Дойла.
Однако тот не утратил присутствия духа.
– Детектив, ты отец и был женат на существе женского пола. А я способен улавливать не только запах коньяка. Когда ты вошел, я сразу уловил аромат белого мускуса. И понял, что ты провел ночь с женщиной. А носки лишь подтвердили предположение.
По губам Дойла пробежала самодовольная улыбка.
– Еще вопросы, детектив? – спросил он. – Нам пора отвезти мистера Барклая в морг.
– Нет, я вполне удовлетворен, – сказал Босх. – У меня больше нет вопросов.
– Тогда удачи тебе с вдовой.
– Спасибо, Шерлок.
Босх повернулся и наконец вышел из библиотеки.
Странное происшествие с итальянским торговцем картинами
Сара Парецки
Мою жену призвали к постели гувернантки, которая была для нее почти как мать, и я уехал на несколько недель на Бейкер-стрит, где жил прежде. Отъезд жены в Эксетер совпал с моим собственным желанием провести время со старым другом и бывшим соседом по квартире, мистером Шерлоком Холмсом. Недавно нам удалось пригласить его к себе на обед, и я увидел, что Холмс впал в состояние нервного раздражения, которое возникало всякий раз, когда его разум оставался без интеллектуальной пищи.
Как всегда в подобных случаях, он долгими часами играл на скрипке. Звуки вызывали у меня некоторое чувство дискомфорта, а соседи из квартиры на следующем этаже грозились обратиться в суд, если он не перестанет шуметь между двумя и шестью часами после полуночи.
– Нам известно, что мистер Холмс настоящий гений и что однажды он спас нашего короля от серьезных затруднений, но мы просим дать окружающим хотя бы какое-то время для отдыха, – объяснил адвокат.
Тогда Шерлок вернулся к своему прежнему пристрастию – кокаину.
Как друг и как врач, я просил его прекратить, но тщетно – Холмс, сгорбившись, сидел в своем кресле и бормотал, что не навязывал мне свое общество, я явился к нему без приглашения и вполне мог составить компанию своей любимой Мэри в Эксетере. В такие моменты он не скрывал своей ревности к моей жене или к тому, что я предпочитал ее компанию. Ведь он ужасно обиделся на нас, когда после женитьбы мы отказались снять квартиру на соседней лестничной площадке…
Чтобы вывести Холмса из ступора, я попытался привлечь его внимание к преступлениям, о которых писала бульварная пресса. Ножевое ранение извозчика на Флит-стрит он назвал «невыносимо банальным» и заявил, что в краже изумрудной тиары графини Гуверинг «наверняка виновата горничная». Когда же следующие выпуски показали, что он ошибся в обоих случаях – самый юный Гуверинг, которому надоело положение младшего сына, продал тиару, чтобы финансировать путешествие в Монте-Карло, имевшее катастрофические последствия, а извозчик оказался русским шпионом, пытавшимся выведать тайны габсбургского дипломата, – Холмс лишь еще сильнее погрузился в состояние наркотического