– Вы о чем? Кто не пострадал? – подозрительно спросила Валерия. – Сережа, ты мне ничего не рассказал?!
– Не о чем рассказывать, – пожал плечами Кушко. И мгновенно заметил, что заслужил в глазах гостя несколько очков.
– Я работаю в охране. Обеспечиваю безопасность многих кооперативов, – поделился гость. – Мне нужен исполнительный директор в… скажем так, в торговую сеть. Мне вас рекомендовали. Я навел справки. Как видите, и нашел вас легко. Да я и сам убежден… без рекомендаций, что вы и в торговле понимаете, и людей… сумеете построить. Для начала – пятьсот рублей, дальше посмотрим. Как вам мое предложение?
– Пять… сот? – еле выговорила Лера. Ее отец за четверть века исправной службы еле дорос до такого оклада. – А что ему за эти деньги придется делать?
– Быть директором. – Алексей Степанович изобразил улыбку, состоящую из дюжины стальных зубов. – Всего лишь быть директором.
Глава 12 ПРОДЮСЕР
Первое чувство не проходит, Марк.
Его можно загнать внутрь, как опасную африканскую инфекцию, загнать в кости, в пятки, в легкие. Первое чувство врывается воздушно-капельно, вползает тактильно, вгрызается неизлечимым червем.
Весь вопрос в иммунитете, Марк. К тридцати годам человек становится броненосцем. А в семнадцать лет броня еще мягкая и легко проминается при первом ударе.
Ты ударил наотмашь.
Я помню твои глаза. Они смотрели с неподдельным восхищением и обожанием. Ты тогда сумел выключить все свои счетчики. Ты настежь распахнул свои окна и двери, твое изумленное окружение слышало, как с хрустом отлетают изоляция, вата и замазка.
О, ты умеешь любить!
Выпускные экзамены в училище – сами по себе грандиозное событие, но я сознательно отвожу ему место в тени. Потому что все, происходившее после, было лишь легкой тенью нас с тобой.
Тебя и меня.
За неделю до выпускного экзамена по мастерству приезжал замечательный дядя Миша, ставший для нашей семьи почти родным. И дядя Миша вместе с механиками цирка снова и снова колдовал над моим фантастическим велосипедом. Они тысячу раз что-то обмеряли и выравнивали, смещали центр тяжести, меняли детали, ссорились над чертежами с красными бессонными глазами. Потом механики приглашали худрука на очередной мозговой штурм, а мне приходилось в тысячный раз повторять трюки, приноравливаясь к изменениям.
Никто из нас не был доволен.
Но хуже всего, Марк, что мой выпускной номер не понравился тебе.
– Миленькая девочка, – бросил ты кому-то на бегу, – но все это отвратительно. Это плоско, это неярко, это блекло. Извините, у меня звонок…
Существуют законы, которые нам не изменить. Они не жестоки и не злы, эти законы, они суровы и удобны всем, кто продал себя божеству арены. Каждый студент к окончанию учебы должен иметь готовый номер, с которым не стыдно предложить себя в цирковую труппу.