– Будет сделано. – И Ария удалилась.
А Игус отворил дверь, Окказ вошел. Такой взволнованный, так несвязно говорил, эмоционально. Игус даже пару раз тактично напомнил ему, что в доме все спят, и что потому нужно тише и сдержанней говорить. Окказ с трудом смог преодолеть непреодолимое желание ходить взад и вперед, сел в кресло и рассказал все Игусу об этом ночном видении, о голосе, о повелении. А Игус спокойно слушал, затем налил две чашки зеленого чаю. Запахло персиком.
– Вас как будто ничего не удивляет? – Изумлялся Окказ.
– Почему же? Я очень удивлен. – Отвечал Игус тихо и спокойно. – Но необходимо серьезно ко всему подойти. Нужно серьезно поговорить. – Он взял листок в руки. – Я не мог найти себе покоя весь день, пока не перевел это. Слушай внимательно, Окказ. – Игус начал читать.
Я вижу град, парящий в небе, в облаках.
Я вижу дев, ходящих по путям Ассалы.
Я вижу юношей им вторящих, их губящих.
Я вижу мрак беззакония, поселившийся в сердцах людей.
Дела их злы, и помыслы: чернее
А в сердце их бунта огонь.
Я вижу гнев Всевышнего! О, страх! О, ужас!
В чудовищных муках они пали, и их не стало.
Ни памяти о них…
Но благ Творец и милостив: вот десять путников.
Им спасены, и очищены, и святы перед Ним.
И Он сказал им: вы – дети Мои.
Я вижу путь их и помазанника:
Рожденный на закате их ведет.
Я вижу скорбь пути и испытания,
Помазанника сердца скорбь,
Я вижу слезы его и смирение,
Я вижу страх, борьбу, падения,
Молитву, радость, утешение,
И славный день – пути его конец.
Я вижу девятерых, путь продолжающих.
Всевышний милостив, да будет Имя Его Свято
Во веки вечные и вечно.
– Ассала – царица, жившая во времена Енна. Она прославилась тем, что была великой блудницей и имела тысячи мужей, среди них сотни мальчиков и девочек. – Уточнил Игус, окончив чтение.
– Это перевод Пророчества? – Спросил Окказ. Теперь он успокоился. Точнее замер в тревожном волнении. Ведь теперь он осознал, что Бог – это реальность, и значит жизнь его вот-вот коренным образом изменится.
– Верно!
– Я… Я не верил до этой ночи. Точнее, я не думал. А думал, что все иначе. Но… Теперь все ясно мне, как день. Окказ протянул свою правую руку, на которой, будто выжжены, черным были написаны девять имен.
– Что же это? Как думаешь, мой мальчик?
– Это появилось ночью, Игус. Вы в числе избранных… Скажите, жена ваша в списке?
– Нет. – Спокойно отвечал Игус.
– Но? Как же?
– Милая моя Гая, доживает свой век, последние дни. Ибо пока что все смерти подвластно… Что ты намерен делать?
Окказ задумался, в нем произошла перемена, внутри, в самом его основании, и эта перемена теперь готова произвести в его жизни внешние изменения.