– Не стоит, моя госпожа. Позже вы пожалеете, что не сдержались, – сообщил он спинке дивана.
А я, опьянённая, рассматривала его ухо и решала, разозлиться мне на это самоуправство или нет. Но время было выиграно. За считанные секунды чужая сила переварилась. Я обрела возможность нормально мыслить и поняла, насколько Шон был прав, прервав взаимное кормление.
– Я ценю твою лояльность, – ласково сказала я, окончательно придя в себя.
От этих слов Шон развернулся от спинки дивана обратно ко мне.
– Только не надо звать меня «госпожа». На работе и при свидетелях зови меня леди или мэм, наедине – Пати.
– Хорошо… Пати.
– Ты сыт? Ты не будешь голоден до вечера?
Он кивнул, не поднимая глаз. Я задумалась, а не попытка ли это соврать мне?
– Скажи вслух.
– Я не хочу быть нахлебником, – упрямо произнёс он.
Ну и как это понимать? Я глубоко вдохнула, успокаиваясь, надо найти баланс наших желаний.
– Тебе нужен человек, чтобы нормально дожить до вечера?
– Нет. Сегодня я искать не буду.
– Какова будет сила твоих страданий к вечеру по десятибалльной шкале?
Шон пожал плечами.
– Четыре-пять…
Я успокоилась, половина от критического значения – не так уж плохо.
– Итак, я хочу кое-что узнать, – перешла к делу я.
Он с готовностью кивнул.
– Ты ведь не только растил дочку, ты её воспитывал, передавал ей свои знания.
– Да… Но она ведь дочь…
– Угу, а нас с тобой связывает рабская метка, и через неё тоже многое можно узнать. Настройся так же, как если бы рассказывал дочери, остальное я попытаюсь сделать сама.
Я устроилась поудобнее, постаравшись, чтобы наши лбы максимально касались друг друга, а жаркие, пряные губы Шона не мешали сосредотачиваться.
– Расскажи, как ты попал к слугам Единого, – чужим голосом попросила я, настраиваясь на его рацио-центр.
– Я был у вампов, они подчинили меня, – произнёс он, и до меня долетели отголоски отчаяния и страдания, но никакой визуальной картинки не было. С Лианом было куда легче, он сознательно разворачивал «видеоролики», рассказывая