Все пороки того прошлого вновь возвращаются в наше общество, которое возвращается к прошлым, отжившим и почти исчезнувшим было отношениям. При тоталитарном государстве они – эти пороки проявлялись тайно и незаметно, а теперь после смены общественного строя – другого нового ничего не придумало человечество: и две тысячи лет назад, и до нашей эры – был рынок! И также обманывали, грабили, убивали, а чиновники от власти также брали взятки и при Фараонах. О какой инновации речь?!
В чем модернизация: как резали ножами, так и режут, как полиция избивает граждан, так и продолжается.
Рисуя Ноздрева, Гоголь отмечал: «Он везде между нами и, может быть, только ходит в другом кафтане, но легкомысленно-непроницательны люди, – и человек в другом кафтане, кажется им другим человеком». В главе о коробочке Гоголь пишет: «Иной и почтенный, и государственный даже человек, а на деле выходит совершенная Коробочка». Такова например наша женщина-министр….
Вредно и не оправдано идеализировать действительность, как это делается в многочисленных сериалах на телевидении. Тем самым воздействуют на общество: идеализируя везде и всюду, пропагандируя то чего нет. Нет никакой модернизации и нет инновации в отношениях между людьми. А когда этого нет – то и материальное невозможно будет модернизировать. Почему падают спутники: все просто строили наши «маниловцы» под командованием «собакевичей». На спутник в открытый космос поставили микросхему китайского производства (которой три рубля цена за ведро!), а деньги пять миллиардов поделили между собой. То есть, – ничего не изменилось со времен царя Гороха.
Творчество Гоголя ярко показывает, каким должен быть творческий метод истинного искусства. Существенной стороной социального гуманизма Гоголя явилось раскрытие подавленности, униженности обездоленного человека, защита прав «маленьких» людей. Герцен писал о Гоголе (в собран. соч.):
«…когда он переносится мыслью к украинским казакам и крестьянам шумно пляшущим у кабака, когда он рисует нам бедного старого писца, умирающего от огорчения, потому что у него украли шинель, – тогда Гоголь совсем иной человек, с прежним талантом, но нежный, любящий, гуманный; его насмешка уже не ранит, не уязвляет; теперь это впечатлительная и поэтическая, бьющая через край душа, и таким он остается до тех пор, пока не встретится ему случайно городничий, мировой судья, их жены или дочери, – тогда все кончено, он срывает