Итак, мой отец бежит. А я снова прислушивался к вечерним звукам. Но повсюду стояла парализующая тишина. Ее ничто не нарушило даже тогда, когда зажегся свет – так же неожиданно, как и погас. В это время зазвенел телефон у моей кровати. Я услышал голос матери.
– Твой отец благополучно покинул дворец, – сказала она. – Теперь мы можем только ждать и молиться, чтобы он добрался до Картахены…
– Кто с ним? – спросил я.
– Дон Альфонс де Орлеан и Бурбон, граф фон Миранда, адмирал Ривера и Альварес Канеро, морской министр… Они позаботятся о том, чтобы корабль взял на борт твоего отца. На флот теперь тоже нельзя полностью положиться… Они проехали через парк в южном направлении на двух машинах… – Голос матери будто бы раздавался откуда-то издалека. – Они взяли с собой только самое необходимое. Надеемся, что их никто не видел и не узнал… – Казалось, она вот-вот заплачет. – Последние часовые сейчас отступят во дворец… Ночью мы будем вместе… Хайме сейчас самый счастливый из всех нас, потому что он не может слышать всего того, что происходит снаружи…
Так началась ночь. Приходили сообщения о временном республиканском правительстве. Мы считали часы, которые потребуются двум быстрым автомобилям, чтобы добраться до побережья. Наконец в половине пятого раздался телефонный звонок.
Звонили из Картахены. Отец добрался до порта. Он на борту «Принца Альфонса». Корабль уже покинул гавань.
Остаток ночи все, вероятно, думали о нашей собственной судьбе. Я представлял, как меня, беспомощного, несут на носилках через ожидающую, а может быть, и издевающуюся, возбужденную толпу людей, которым победа вскружила голову. Теперь, наверное, они жестоки настолько, что крикнут мне в лицо слова, которые до сих пор произносили только шепотом: я и моя болезнь – воплощение проклятия, тяготеющего над моими предками.
Когда наступил день, я велел открыть окно, чтобы лучше слышать. Слуга сказал, что у ворот собралось много молодых парней. Позже пришел бледный и перепуганный Гонсало… Он рассказал, что Хуан звонил из Кадиса. Во время урока гимнастики в морской академии Сан Фернандо учитель прервал занятие и сказал Хуану:
– Ваше королевское высочество, у меня для вас плохие известия. В Испании провозглашена республика…
После этого Хуан попросил соединить его по телефону с Мадридом.
Маркиз де Торез сообщил ему, что отец уже покинул Испанию и дал Хуану советы, как уехать из страны. Хуан со свойственной ему импульсивностью прервал разговор и заявил, что справится и один.
Гонсало смотрел на меня тем взглядом, какими иногда обмениваются люди, страдающие одной и той же болезнью.
– Хуан, конечно, пробьется, – сказал он своим нежным детским голосом. – У него есть все, чего нет у нас… Он вдруг заплакал и спросил:
– Ты думаешь, они нас выпустят? Только что газеты сообщили, что в эту ночь отец покинул Испанию…
Он не говорил