Прослышал Иван Федоров, что царь ищет человека, который мог бы печатать книги, и добился приема у него.
В присутствии митрополита и бояр он показал Ивану Васильевичу отлитые буквы и свои первые опыты печатания, подробно рассказал о своей работе и заверил в успехе и пользе печатного дела. Царь остался доволен, ободрил Федорова и дал денег на постройку печатного двора. Это произошло в 1553 году.
Но отпущенные деньги были вскоре израсходованы, постройка остановилась, и московский люд стал смеяться над печатником, называя его за дружбу с иноземцами басурманом.
Только через десять лет сбылась мечта Ивана Федорова, и на Никольской улице, наконец, достроили большое деревянное здание со слюдяными окнами, украшенными искусной резьбой.
Летом 1564 года в царской печатной палате был большой переполох. Казалось бы, ничего особенного в Москве не приключилось: и царь Иван Васильевич здравствовал, и недруги ниотколе не грозили… А царские печатники суетой суетились, палату убирали, свинцовую пыль стряхивали, литеры ровней укладывали, рамы печатные, станки да тиски порядком устанавливали.
Печатных дел мастера Иван Федоров да Петр Мстиславец в праздничные охабни оделись, волосы расчесали, намаслили. Умылись, приубрались и ученики их, младшие печатники Никифор Тарасьев да Андроник Тимофеев по прозвищу Невежа.
Солнышко весело глядело в широкие окна. Перед образом празднично блестела лампада. Пахло в палате печатной краской; всюду были сложены столбцами листы, испещренные черными строками с яркими киноварными заставками.
– Живей, братцы! – говорил Федоров. – Того и гляди, пожалует царь Иван Васильевич. День-то у нас праздничный: отпечатали мы Апостол во славу Божью. Первой книгой печати московской будет она и останется таковой во веки вечные.
– Царь жалует! – крикнул Мстиславец, и все бросились из палаты навстречу государю.
Скоро полным-полна народу стала печатня. С государем приехали новые царские любимцы: Скуратов, Басманов, Вяземский, Грязной да архимандрит Левкий и много других. Царь Иван Васильевич сел посреди палаты, у печатных станков, окинул орлиным оком печатников и речь к ним повел витиеватую, красноглаголивую:
– Зрел я труды ваши и плод стараний ваших, мастерства нового, хитрости неизреченной. И возвеселился я сердцем ради того, что земля Русская к иноземной науке приобщилась. Служите вы прославлению имени Божья, словеса Его святые во многократном образе леповидно и красноуставно тисненью предаете. Медом мудрости и благочестия преисполнилась душа моя, егда читал я в печати вашей Деяния святых апостолов. За сие жалую вас хвалой царской и дарами из казны моей.
Иван Грозный на Печатном дворе
В землю поклонились царю печатных дел мастера и юные ученики-печатники. Царские провожатые всё в палате с любопытством оглядывали. Кто набор готовый из литер прочесть пытался, кто станок пробовал, кто листы глядел оттиснутые.
– А помните ль наказ мой царский вы – Иван да Петр? – спросил погодя царь Иван. – Наказал я с Божьей помощью ко второму труду