В свою очередь, Веспасиан начал учить Сабина ремеслу управления поместьем. Как только они приступили, юноша обнаружил, что знаком с предметом куда лучше, чем сам подозревал. В своем рвении он просто оглушил страдающего от ран брата лавиной фактов и цифр. Поначалу Сабин был способен только сидеть, не в силах уклониться от потока, но по мере поправки стал делать пешие или конные прогулки по имению. В этой более разряженной обстановке молодой легионер воочию смог убедиться во всей сложности проблем, стоящих перед управляющим, стремящимся наиболее эффективно использовать свою землю и рабочую силу каждый день в течение года. Сабин начал понимать, что имение представляет собой микрокосм армии, а то и всего Рима, и полное понимание принципов его работы серьезно повышает шансы на успех в общественной жизни. Веспасиана он стал рассматривать как человека, к которому вполне стоит прислушаться. Юноша, со своей стороны, понял, что делясь своими знаниями со старшим братом, получил возможность привести в порядок собственные мысли и обрести уверенность в имеющихся навыках.
Такая взаимополезность, дополненная фактом, что оба оказались обязаны друг другу жизнью, способствовала стремительной оттепели в их отношениях. Последующие недели удивили не только братьев, но и их родителей – обед в предвечерний час перестал быть ареной постоянных столкновений. Вместо этого во время еды молодые люди закрепляли полученные за день знания или хвастались достигнутыми успехами.
В этой приятной атмосфере незаметно пролетел ноябрь. На окрестные вершины легли снега, а деятельность в поместье замирала перед зимой. Начинался период подготовки и починки. Ремонтировали стены, ковали новые инструменты, строили новый амбар, выполняли множество других работ, которые откладывали все лето.
Сабин воспользовался расцветом производства, чтобы смастерить легкую баллисту, и принялся учить младшего брата основам стрельбы из нее. Установив на фоне большого куска кожи бычью голову, молодой легионер изложил ученику основные понятия о траектории с учетом поправок на скорость и ветер. Через неделю Веспасиан всаживал в бычью голову стрелу между глаз с такой же легкостью, с какой Сабин мог составить разнарядку работ для пятидесяти рабов и их надсмотрщиков или свести дебет с кредитом.
Праздник доброй воли, Сатурналии, пришел и ушел в привычной круговерти пиров и подарков. Три дня спустя после их завершения, двадцать пятого декабря, Сабин как раз заканчивал отмечать чудесное рождение в пещере, свидетелями коего являлись пастухи.