разделяется на три главныя отрасли: 1) на Мифологию, которая заключает в себе часть истины, облаченной непроницаемым покровом басен и аллегорий… 2) на Историю сомнительную, в которой происшествия, по крайней мере, вероятны… 3) на Историю достоверную, в которой происшествия истинны, хронология не подвержена ни малейшему сомнению и может проверена быть синхронистическим образом. Сия История начинается очень поздно у большей части народов Азии…»
232. Специальный раздел работы Ю. Клапрота был посвящен Китаю: «Окруженный с востока и с юга бурным морем… кажется с первого взгляда совершенно отчужденным от всех исторических происшествий человеческаго рода; но каким удивлением будет поражен ученый, когда сверх чаянии своего, откроет в сей земле источники, проливающие свет на важные происшествия в Европе… желая проникнуть в древность самую отдаленную, ученые и невежды старались воспользоваться Историею Китайцев, как самого древнего народа, не зная в чем состоит оная. Я полагаю, что сей предмет должно изследовать несколько подробнее…»
233. Ю. Клапрот, сообщая о вкладе Конфуция в становление китайской историографии, излагает традиционный взгляд на китайскую историю с начало правления мифического императора Яо в 2257 г. до н. э., дает свои оценки и характеристики: «с осьмого века самодержавная власть приходила безпрестанно в упадок, Китай был тогда тоже что Франция во время Герцогов и Графов… Ши-Хуан-Ди, из новой династии Цин, один из величайших и искуснейших Государей Китая, хотя его заслуги там мало еще умеют ценить… Я отношу начало Истории сомнительной Китая, к … 2637 году до Р. Х., а Историю достоверную к 782 году…»
234. Таким образом, Г. И. Спасский в 1825 г. не побоялся познакомить русскую общественность с новой и одной из самых передовых работ по истории Азии, принадлежавшей перу работавшего некоторое время в Санкт-Петербурге и оставившего после себя не лучшую память в России академика Ю. Клапрота.
В конце 1819 г. в истории отечественной гуманитарной науки состоялось знаковое событие. 3 ноября было принято Постановление общего собрания Академии наук об избрании в членами-корреспондентами первых синологов П. И. Каменского235 и С. В. Липовцова236. Десять лет спустя этой же чести был удостоен еще один русский китаевед – архимандрит Иакинф (Бичурин)237. Таким образом, более чем через полвека после первых крупных и передовых для своего времени китаеведческих работ русских исследователей санкт-петербургские академики это официально признали.
Одним из важнейших направлений академического востоковедения в первой половине XIX в. было формирование коллекций исторической литературы и китаеведческих документов. В 1818 г. служившие в МИДе китаеведы П. И. Каменский вместе с С. В. Липовцовым составили каталог китайских и японских книг, которые Академия наук передавала Азиатскому музею. В современной «Летописи Российской академии наук» отмечено, что 13 мая 1818 г. «С. С. Уваров распорядился допустить переводчика Коллегии иностранных дел
