– Мне очень неловко, дядя Баркли, – услышал я ее голос. – Вы можете считать меня сумасшедшей, но через окно я увидела огромного волка, заглядывавшего в комнату. Выпускаете ли вы ночью в сад чудовищно большую сторожевую собаку, или я должна прийти к заключению, что поездка утомила меня зна чительно сильнее, чем я могла предполагать?
– Я не держу собак, и ни одна из них не смогла бы преодолеть стены, окружающие мой сад, – озадаченно произнес дядя, обводя глазами комнату и как бы ища ответа на эту загадку. И вдруг он засмеялся, направился к окну и легким ударом ноги коснулся головы медведя с изумленно выпученными глазами, чья блестящая черная шкура меховым ковром расстилалась посреди комнаты.
– С того места, где вы стояли, вы должны были увидеть на оконном стекле ее увеличенное отражение, и, несомненно, ваше утомленное воображение дорисовало картину. Давайте еще раз продемонстрируем это видение. Портьеры, Роберт. Отдерните их снова.
– Нет-нет! – закричала девушка. – Вы, конечно, правы. Кузен Роберт был бы разорван на куски, если бы то, что я видела за окном, оказалось там на самом деле. Но я не хотела бы еще раз увидеть эти глаза. Свирепые, они, казалось, смотрели прямо на меня.
Ее волнение было таким неподдельным, что дядя не стал настаивать на своем предложении; и действительно, любое иное объяснение увиденного девушкой казалось просто невозможным. С той страшной зимы Освободительной войны, когда индейцы угрожали своими набегами фортам первых поселенцев, стоявшим в безлюдных местностях, подобных нашей, ни один человек в радиусе 20 миль от Нью-Дортрехта даже не слышал о волках. Мистер Сэквил держал большого английского дога, но никогда не выпускал его из дома одного. Кроме того, как сказал мой дядя, стены сада, утыканные по гребню стеклом, являлись непреодолимым препятствием для любого животного. Итак, мы выпили наш пунш; Фелиция пожелала нам спокойной ночи; я ушел домой, в старый отцовский дом у реки, и мои мысли были заняты кузиной и всем тем, что могло бы дать какое-то иное истолкование приключившегося с ней случая. Меня немного удивило, почему все собаки нашего городка захлебываются в неистовом лае. Возможно, влажный ветерок донес до них запах какой-то лисицы, рыскающей в поисках добычи среди отдаленных ферм, думал я.
Но только до наступления следующего утра, когда я был разбужен новостью, принесенной работником с фермы, который на рассвете, укорачивая свой путь, проходил через сад старого Пита и нашел его мертвым на пороге собственного дома с разорванным в кровавые клочья горлом. Следы зверя, сотворившего этот кошмар, оставленные им в пыли доброй половины улиц нашего городка, говорили о том, что это был волк чудовищных размеров. Животное рыскало почти неправдоподобно далеко от тех диких урочищ, где оно только и могло найти некоторую свободу своего существования. Но все эти следы говорили о невозможности какого-то