С начала ХХ века акцент смещался с экспансионизма территориального к экономическому и идеологическому: «Мы намереваемся сделать все, что в наших силах, чтобы помочь всем нациям в мире… подняться от варварства и дикости, жестокостей и физического насилия к подобающему самоуважению и законопослушной цивилизации»[214], – заявлял президент Теодор Рузвельт. С его именем связана и новая интерпретация «доктрины Монро», которая использовалась уже для оправдания права США пускать в ход «большую дубинку» в Латинской Америке.
Рузвельт – наследник гамильтоновской традиции – стал утверждать, что всемогущество корпораций означает угрозу для демократии: «Только национальное правительство может навести должный порядок в промышленности, что отнюдь не равнозначно централизации. Это лишь признание того очевидного факта, что процесс централизации уже охватил и наш бизнес. Контроль за этой безответственной и антиобщественной силой может осуществляться в интересах всего народа лишь одним способом – предоставлением надлежащих полномочий единственному институту, способному ими воспользоваться – федеральному правительству». Тедди Рузвельт стал первым президентом, предпринявшим антикризисные меры. В период банковской паники 1907 года администрация понизила учетную ставку и увеличила эмиссию для помощи банковской системе.
Перед Первой мировой войной уже существовала детально разработанная концепция государственного вмешательства в экономику. Война сама по себе укрепила такое понимание – никому не приходило в голову искать ответы на вызовы Америке в доктрине нерегулируемого рынка, в условиях, когда на карту были поставлены судьбы мира и, не в последнюю очередь, самих Соединенных Штатов. Теперь уже демократическая администрация Вудро Вильсона (1913–1921) расширяла военное производство, осуществляла контроль над производством и распределением продовольствия, регулировала частные инвестиции и даже национализировала железные дороги, телеграф и телефонную сеть. Федеральные расходы за пять военных лет выросли с 726 млн до 18,5 млрд долл. (с 17,2 до 253 млрд в долларах 2015 года), и в 1921 году Конгресс впервые в истории попросит президента внести проект бюджета[215].
Вашингтон весьма решительно разобрался с левой угрозой, захлестнувшей Россию и захлестывавшей Европу. Под предлогом того, что в июне 1919 года ряд высокопоставленных лиц получил посылки со взрывчаткой, как выяснилось, от анархистов, генеральный прокурор Митчелл Пальмер поручил своему помощнику Эдгару Гуверу создать спецотдел по борьбе с радикальными движениями. Его сотрудники быстро собрали досье на 150 тысяч человек,