Или существующие контрактные соглашения. Немецкий футбольный союз подписал контракт, согласно которому национальная команда должна была пользоваться тренировочным центром клуба «Байер Леверкузен» во время Чемпионата мира. Сборная должна была квартировать в сонном городишке Бергиш-Гладбах, в 40 минутах езды на автобусе. Клинсманн счел, что это слишком далеко. В любом случае он хотел, чтобы команда жила в Берлине, чтобы она ощущала пульс жизни в стране и на турнире. «Берлин лучше подходит моей команде. Он также предлагает игрокам возможность отвлечься, заняться чем-нибудь еще, сходить в кино, например», – говорил он.
«Леверкузен» остался недоволен. Их материнская компания, фармацевтический гигант Bayer, была одной из первых, кто поддержал заявку Германии на проведение Чемпионата мира, когда еще никто не верил в реальность осуществления этой затеи. «Bayer пригнал бронированный автомобиль и закачал в нашу заявочную кампанию пару миллионов», – сказал бывший директор «Леверкузена» Райнер Кальмунд. В совокупности их вклад составил 2 миллиона евро, и в эту сумму были включены расходы на проведение вечеринки на Кубке конфедераций в Мексике в 1999-м, одним из гостей которой был Чарльз Демпси. Удивившее всех отсутствие этого члена исполнительного комитета ФИФА из Новой Зеландии на голосовании в Цюрихе дало Германии перевес в борьбе с Южной Африкой.
DFB был в долгу перед «аспириновыми» еще и потому, что те отпустили (своего спортивного директора) Руди Фёллера из клуба, чтобы он мог возглавить национальную команду после провала Эриха Риббека на Евро-2000. Наградой «Байера» должно было стать принятие на его базе манншафт в 2006 году.
Клинсманн и Бирхофф деспотично отказались от сделки и не шли на нее до тех пор, пока не добились своего, несмотря на ожесточенные внутренние дебаты. «Я не хотел о чем-либо сожалеть, не хотел в августе 2006-го вспоминать Чемпионат мира и думать, что мы могли бы быть где-нибудь в другом месте. Так что мы сказали: никаких компромиссов. Это было хорошо, и для команды в том числе. Они увидели, что мы сделали все по-своему, не посчитавшись с сопротивлением».
Но была ли реальная необходимость в том, чтобы ввязываться в битвы на стольких фронтах в столь короткое время? Клинсманн отказывается извиняться за содеянное. «Мы знали, кто и за что точит на нас зуб. Мы никогда не стремились к тому, чтобы начинать драку на всех фронтах. Мы были просто решительно настроены гнуть свою линию и принимать наилучшие решения, не беспокоясь особо о том, как их представят в прессе. Они все преподносили как личное, включая и вратарский вопрос, но на деле это было вовсе ни при чем. Я могу вам сказать, что не испытываю к Оливеру Кану ничего, кроме огромного уважения, и мое решение не было связано с тем, что я якобы считал его более слабым вратарем. Это было чисто футбольное