Если судить по неофициальному названию Дома, то кто-то при виде того, что открылось и моим глазам, расхохотался, и хохотал потом, не переставая… Я же, мгновенно представив себе, что мне среди всего этого отныне жить, внутренне слегка оторопел. Но эмоции были уже неуместны и бесполезны, и я, стараясь полами своей солдатской шинели что-нибудь не задеть и не опрокинуть, осторожно двинулся по коридору к месту своего будущего жилья… Точнее, места жительства.
Привычно считать коридором прямолинейное пространство между двумя стенами и, соответственно, между дверями в них… Здесь же пространство коридора втискивалось между стенами и тем, что стояло и лежало вдоль них, висело на них и болталось над ними в подвешенном состоянии… Все разнообразие предметов перечислить трудно, но выделялись среди них: допотопные керосинки и «современные» примусы, стоявшие почти возле каждой двери на табуретках, стульях, тумбочках и комодах, и еще на каких-то подставках; корыта, тазы, тазики, ведра и горшки, в их числе и ночные; стиральные доски, трёхколесные детские и двухколесные взрослые велосипеды; пеленки, распашонки, рубашки, штаны, штанишки и прочая одежда, а также постельное белье… От стены до стены под потолком натянуты разнообразные веревки и провода…
Коридор Дома, не по образцу современных, был широк и просторен. Вся перечисленная утварь умещалась в нем довольно свободно. Даже оставляя простор для перемещения проходящих людей. В некоторых местах можно было разойтись при встречном движении – настоящий проспект, а не коридор. Но он же – и кухня: здесь варили и жарили еду, кипятили чай. Здесь же играли и бегали маленькие детишки, громогласно давая волю своим эмоциям, от безмерно положительных до отчаянно отрицательных. Здесь же, случалось, громогласно выясняли между собой отношения и взрослые, и мирились, выяснив тем или иным способом. Здесь же курили… По этому же «проспекту, добирались до своих дверей подвыпившие и крепко выпившие обитатели, и удалялись в таких же состояниях их гости… Как бы невероятно не показалось, но, несмотря ни на что, не было ни одного случая, когда в коридоре что бы нибудь оказалось сбитым, разбитым, оборванным и опрокинутым и, помиловал бог, подожженным. Вспыхни пожар в таком коридоре – пройти сквозь него невредимым не удалось бы никому – второго выхода не имелось, а выпрыгивать из окон высоковато.
Благополучно добравшись до заветного номера сто восемьдесят седьмой комнаты, я облегченно вздохнул и …обнаружил ее запертой. Подергав несколько раз за ручку, вежливо постучавшись, потоптавшись и не получивши никакого ответа, я решил, что никого