Класс молчал. Сашке было мучительно стыдно – ведь и он хохотал, как дурак, со всеми. Ляля держалась спокойно, никто ее не дразнил, а некоторые девочки даже подходили с утешениями. Только Калуга донимал ее, распевая:
– А у Бахрушиной розовые трусы!
Ляльке это надоело, и она, повернувшись к Калугину – урок еще не начался, сказала громко, на весь класс:
– Глупый маленький Калугин сделал научное открытие: девочки носят трусы! Что же с ним будет, когда он узнает, что там, под трусами, тоже кое-что есть?
Калугин остолбенел, класс дружно выдохнул. Сашка, сидевший с Калугиным, с трудом удержался, чтобы не засмеяться, – Лялька! Только она могла так отбрить! Как он гордился ею в этот момент – несмотря на неприятное чувство, что сам давно должен был заткнуть Калугину рот. Весь урок по классу гулял нервный шепоток: происходила дружная переоценка ценностей – никто из одноклассников в жизни не осмелился бы произнести такое вслух! Вот это Бахрушина! На перемене озлившийся Калугин прижал Ляльку в темном углу, но она не испугалась:
– Отстань от меня, придурок! Как тресну, мало не покажется!
Сашка шагнул было к ним, но его опередил Сережка Пименов, и они с Калугиным подрались. А Лялька царственной походкой прошла мимо них по коридору – Сашка проводил ее взглядом: похудела она, что ли? Или что? Как-то изменилась…
Да, Ляля изменилась. Она поняла, что надо защищаться, что никто просто так тебя любить не будет и что предать может любой, даже самый близкий человек. Теперь она и впрямь чувствовала себя Ольгой – сильной, уверенной, независимой. А маленькая нелепая Лялька осталась там, в малиннике детства.
Вера Федоровна, классная руководительница, предложила ей материальную помощь от школы, но Ольга гордо отказалась: мы справимся, спасибо. Тогда Вера Федоровна нашла ей платных учеников, и у Ольги теперь почти совсем не стало свободного времени: уроки, ученики, дорога – она все время старалась ходить пешком, чтобы похудеть. Дом тоже требовал и времени, и денег: то крыша протекала, то заваливался забор. Оля Бахрушина не бывала ни на школьных вечерах, ни в гостях у одноклассников, зато Саша Сорокин развлекался вовсю.
Оля видела его то с одной девчонкой, то с другой, но, когда он приходил к ней – а он еще приходил, – как-то размякала и забывала обо всем, уж очень одиноко ей было. И каждый раз надеялась, что Сашка, которому она, целуясь, позволяла все больше и больше, не отвернется от нее в школе и все поймут, что это она – его девушка! Она, а не Жанка! И не Светка. Но он отворачивался. И делал вид, что ничего особенного между ними нет.
И Оле вдруг перестали нравиться его поцелуи. Нет, она по-прежнему обмирала от малейшего его прикосновения, но… Но это-то ей как раз и не нравилось. Ляля долго не могла объяснить себе, что не так, потом дошло: она-то не хотела целоваться