Этель достал перо и походную чернильницу, и, забыв обо всем на свете, начал выводить эльфийскими буквами слова, позже переходившие в фразы и предложения.
Человек лишь легонько улыбнулся и сказал:
– Тоже мне скажешь, баллады… Мы умеем и стихи красивые писать. Вот… Рассказать тебе поэму, которую сложил мой отец дома, у реки Ар-Корт?
Человек отложил меч и поправил волосы. Эльф ненадолго прервался, но все же коротко ответил:
– Давай попозже, Салрон (уд. на А)? Извини, но я не привык прерывать свое ведение дневника, даже слушая стихи.
Салрон что-то промычал в ответ, ярко и красочно описывая, чтобы он сделал с родственниками эльфа, рассказывал о любовных его похождениях и интимных подробностях, вплоть до его побратимства с навозным жуком.
Дописав последнюю строчку, Этель отложил рукопись и, встав, подошел к костру, снял котелок. Салрон даже не шелохнулся, лишь кончиками пальцев правой руки потрепал серебряную серьгу в мочке уха. Серьга изображала морду кошки, оскалившейся и готовой к битве.
– Опять пошел вархилы готовить?
Этель кивнул. Взяв ножны со вставленными в них клинками, он положил их в котелок и двинулся к ручью.
Вернувшись, он поставил воду на землю, и, выхватив зеленоватой стали лезвия, аккуратно уложил в жидкость. Лезвия вошли лишь на половину.
Салрон явно привык, видя это изо дня в день, с того самого момента, как они покинули Алькариен. Все же, видимо от нечего делать, спросил:
– Вот объясни ты мне, глупому человеку, зачем же вы, равелы, совершаете сие странное священнодействие?
Сказано это было с доброй толикой иронии, но эльф не стал молчать:
– Это слишком для вас, рода человеческого, но все постараюсь объяснить. Понимаешь, эти клинки, вархилы, святы для нас. Они – Морские Охотники. Их стихия, как и наша, – вода. Они берут от нее силу, мощь, впитываю их в самую глубь. Ты, наверно знаешь, что мы верим в то, что каждое оружие – это пристанище своего собственного Духа, Души, Сущность. И к ней следует относиться с уважением, ибо они могут как погубить, так и спасти. Поэтому каждый день мы должны благодарить вархилы за их верную службу и дать им связаться со стихией. Хоть вам это не понять, для вас оружие – просто инструмент войны…
На последних словах Салрон встрепенулся и сухо сказал:
– Не говори так, равел… Этот клинок, – и он похлопал лежащий на коленях меч, – Достался мне от отца, отцу – от его отца. Дед сражался с ним в битве при Керхене, что у Сур-Инета, когда варварское племя Черного Кабана напала на городок, где он обитал со своей многочисленной семьей. И, как ты наверно знаешь, мы победили. И меч достался вскоре мне, и он никогда до селе не подводил меня. Буде у него душа, и буде он разумен, то я благодарен ему всем сердцем.
Равел опустил голову, прикрыл глаза:
– Извини, я не знал.
Человек спешно взял в руку точильный камень и продолжил вострить дедовское оружие:
– Так