– Так говоришь ты.
Интересно, что у нее за дар? Немного подумав, я подхватываю с земли веревку, кляп, мешок и запихиваю все это вместе в карман ее куртки.
– Зачем они тебе? – спрашивает она, в ее голосе слышна паника.
Напоследок я снова обыскиваю лагерь. Уже светает, но даже при свете я не нахожу ничего нового. Взвалив на спину рюкзак, я возвращаюсь к девчонке.
– Ладно, – говорю я. – Пошли.
– Куда мы идем?
– Туда, – говорю я и толкаю ее вперед. Сначала она чуть не падает, но потом начинает покорно шагать впереди.
– Быстрее, – говорю я ей.
И она прибавляет шагу. Ее тело напряжено, и я вижу, что связанные за спиной руки мешают ей сохранять равновесие. Что ж, ничего не поделаешь.
Через полчаса она снова замедляет ход, и мне приходится подталкивать ее в спину. Она говорит:
– Ты ведь из Альянса, верно? Ты же туда меня ведешь? Я пыталась сбежать к ним, но Охотники меня выследили.
– И сделают это снова, если будешь ползти как черепаха.
– Может, ты лучше развяжешь мне руки?
– А может, я лучше заткну тебе рот?
Она умолкает и снова прибавляет шагу.
Где-то через час она опять сникает, и, сколько я ни злюсь, ни матерюсь и ни пихаю ее в спину, ясно, что она свое отработала. Приходится делать остановку. Я даю ей воды и скармливаю шоколадку, которую она кусает так жадно, что я чуть не остаюсь без пальца.
С полным ртом шоколада она жалуется мне:
– Они меня почти не кормили!
Я даю ей немного отдохнуть, потом говорю:
– Вставай. Надо идти.
– Я, кажется, не смогу.
Я понимаю, что тут главное подобрать правильную мотивацию, и меняю тактику.
– Я ухожу. Возвращаюсь на базу Альянса. Ты можешь пойти со мной, но только с моей скоростью, или оставаться здесь, где тебя скоро подберут Охотники. – И я поворачиваюсь к ней спиной и начинаю шагать прочь.
Разумеется, скоро она уже бежит за мной, спотыкается, но не отстает. Я уже приноровился к ее шагу и бегу не слишком быстро, но делаю круг, чтобы проверить, не оставляет ли она каких-нибудь особых следов или знаков. Но нет, ничего такого я не нахожу.
Несколько часов спустя она снова начинает отставать. Через пару минут я совсем теряю ее из виду. Останавливаюсь и жду, но она не появляется.
Черт!
Вернуться, что ли?
Я возвращаюсь.
Она недалеко, стоит на земле на коленях. Когда я приближаюсь, она поднимает на меня глаза, по ее щекам текут слезы, она шепчет:
– Я так устала.
– Плохо. Нам надо бежать.
Она пытается встать, но у нее подгибаются колени, а со связанными за спиной руками она не может балансировать.
Черт!
Я подхожу к ней и рывком ставлю ее на ноги. Она легкая, как перышко.
– Впереди небольшой ручей. Наберем там воды и отдохнем. – Я освобождаю ей руки и добавляю: – Только попробуй… Любой неверный шаг, любая проблема, любой… короче, что угодно, и я сразу перережу тебе глотку.
Он часто кивает