Междоусобица в Акадии стала достаточно серьезным вызовом для Массачусетса. Развернувшиеся в колонии дебаты об отношении к конфликту Ля Тура и д’Ольнэ заставили ее обитателей впервые формулировать свою позицию по вопросу, касавшемуся отношений с подданными другой державы. Нельзя сказать, что жители «Града на холме» были втянуты в конфликт, происходивший в соседней французской колонии, против своей воли. События середины 1630-х гг. показали, что в том случае, когда Массачусетсу было невыгодно совершать какие-либо внешнеполитические акции, он никак не реагировал на то, что происходило на его границах, придерживаясь изоляционистских установок. В первой же половине 1640-х гг. бостонцы явно проявили склонность к поддержке одной из сторон конфликта, происходившего на чужой территории. Вместе с тем этот интерес был далеко не всеобщим и он далеко не полностью совпадал с теми задачами, которые пытался решить Ля Тур, обращаясь к властям Массачусетса.
Дж. Уинтроп объяснял свои действия прежде всего соображениями морали, утверждая, что он из милосердия оказывает помощь попавшему в беду соседу, но признавая при этом, что его позиция объективно отвечала не только духовным, но и материальным интересам Массачусетса. Не следует забывать и тот факт, что среди людей Ля Тура было немало гугенотов, а он сам постоянно демонстрировал свой интерес и уважение к протестантизму. Мнения исследователей относительно того, чем была обусловлена позиция, занятая Уинтропом летом 1643 г., расходятся. Э. Баффинтон делает упор на политический аспект, подчеркивая, что главная задача Уинтропа состояла в том, чтобы «сохранить баланс сил в Акадии».[84] Дж. Т. Адамс называет поведение губернатора Массачусетса «скромным вкладом в дипломатию доллара», подчеркивая, что он руководствовался прежде всего экономическими интересами.[85] В этом же духе высказывался Г. Л. Осгуд, признававший, что, несмотря на то, что в Бостоне прекрасно понимали всю деликатность сложившейся в Акадии ситуации, стремление «получить выгоду от флибустьерской экспедиции в Восточные