Решение «покончить» с Ажаром, по-видимому, стало следствием разочарования в результатах мистификации – слава Ромена Гари пошла на убыль, а Ажар, существующий отдельно от писателя, процветал.
2 декабря 1980 г. Ромен Гари застрелился, сделав это весьма театрально. Накануне самоубийства он позвонил первой жене и сказал: «Я неправильно разыграл свои карты». Оставил записку: «Никакого отношения к Джин Сиберг. Ревнителям культа разбитых сердец обращаться по другому адресу». Кроме того, добавил: «Можно объяснить все нервной депрессией. Но в таком случае следует иметь в виду, что она длится с тех пор, как я стал взрослым человеком, и что именно она помогла мне достойно заниматься литературным ремеслом».
В общем, причины самоубийства до конца не ясны, но наиболее вероятным кажется предположение, что Гари хотел избежать старческого увядания, угасания своей литературной славы, он боялся дожить до того времени, когда голоса о том, что Ромен Гари исписался, станут совсем громкими (а он довольно наслушался подобных высказываний в период существования Эмиля Ажара). Правду о себе – и об Эмиле Ажаре – он рассказал в книге, которую написал в последний год жизни и которая согласно завещанию должна была выйти в свет через год после его смерти. Французы только тогда заметили, что обе фамилии (Гари и Ажар) в русском языке связаны образом огня: первая от «гореть», вторая от «жар».
А позже и Поль Павлович, наконец, написал свою книгу «Человек, которому верили» – историю одной из удивительнейших литературных мистификаций. Мишель Турнье, крупный французский прозаик, сказал: «Меня восхищает удача Гари. Он играл до конца».
ГАРШИН ВСЕВОЛОД МИХАЙЛОВИЧ
Из мешка
На пол рассыпались вещи.
И я думаю,
Что мир —
Только усмешка,
Что теплится
На устах повешенного.
Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным.
Даже те, кто никогда не читал рассказов Всеволода Гаршина (хотя представить это достаточно сложно – сказка «Лягушка-путешественница» известна всем) и не встречал портретов писателя, вполне могут представить его лицо по знаменитой репинской картине «Иван Грозный и сын его Иван». Илья Ефимович Репин писал убиенного царевича с Всеволода Гаршина, ища не внешнего сходства, но подчеркивая их общую обреченность.
Гаршина называли «Гамлетом сердца». С принцем Датским его роднило абсолютное и мучительное неприятие малейшей несправедливости, которое превращалось для