Не успели, однако, пилигримы принести своей пастве благую весть, как совершилось ужасное: без всякого повода Советская Россия бросила на мирную нейтральную демократическую Грузию свою армию и беспощадно раздавила социал-демократическую республику, пользовавшуюся полной и неограниченной любовью народных масс. Причину этого беспримерного злодеяния надо искать в империализме и бонапартизме Советской власти и, в частности, в ее зависти к демократическим успехам грузинских меньшевиков. На этом миф, собственно, кончается. Дальше идут уже апокалиптические пророчества о том, как неизбежно падут большевики, и как меньшевики воссияют во всей славе своей.
Обоснованию мифа посвящена благочестивая книжка Каутского[16]. На мифе равно основаны и резолюция II Интернационала о Грузии, и статьи «Times'а»[17], и речи Вандервельде, и, несомненно, симпатии бельгийской королевы и писания Эрве – Мергейма. Если на эту тему не издано еще папской энциклики, то только по причине несвоевременной смерти Бенедикта XV. Будем надеяться, что его преемник восполнит пробел.
Мы должны, однако, заявить, что если миф о Грузии, подобно многим другим, не лишен поэтических достоинств, то, подобно всем мифам, он расходится с действительностью. Точнее говоря, грузинский миф есть сплошная ложь, в которой повинно не народное творчество, а машинное производство капиталистической печати. Ложь и только ложь лежит в основе бешеной антисоветской агитации, в которой лидеры II Интернационала играют первую скрипку. И шаг за шагом мы это покажем.
Мистер Гендерсон узнал впервые о существовании Грузии от мистрис Сноуден, а мистрис Сноуден познакомилась с деятельностью Жордания и Церетели во время своей образовательной поездки в Батум и Тифлис. Что касается нас, то мы знали этих господ раньше, и притом не как владык независимой демократической Грузии, о которой они сами никогда и не помышляли, а как русских политиков Петербурга и Москвы. Чхеидзе[18] стал во главе Петербургского Совета, а затем и Центрального Исполнительного Комитета Советов в эпоху Керенского, когда в Советах господствовали эсеры и меньшевики. Церетели был министром правительства Керенского и идейным вдохновителем соглашательской политики[19]. Чхеидзе вместе с Даном и другими служил посредником между меньшевистским Советом и коалиционным правительством. Гегечкори[20] и Чхенкели[21] выполняли ответственнейшие поручения Временного Правительства: Чхенкели был его полномочным комиссаром для Закавказья. Позиция меньшевиков в основе своей была такова: революция должна сохранить свой буржуазный