– Я – сорвалась с места Нюра.
– Пройдемте, пожалуйста, со мной, – врач показал рукой к двери, на которую все посмотрели с надеждой, а на нее, Нюру, с завистью.
– Видно, своя, сейчас ей ребенка покажут. А нам нельзя пройти? – нашелся один, молодой и веселый мужчина.
– Подождите у справочного окна. Оно скоро откроется, – строго ответил врач и слегка подтолкнул оробевшую Нюру к двери.
Они прошли в небольшой кабинет.
– Садитесь, – сказал врач, и долго молчал, перебирая на столе листы бумаги, затем продолжил, – Людмила Николаевна Воронкова. Роды были трудными, ребенок крупный. Мы старались избежать множественных разрывов. Не удалось. Пытались остановить кровотечение. К сожалению, у вашей дочери плохая свертываемость крови.
Врач замолчал. Нюра пыталась понять, что сказал врач. Тяжелые роды, крупный ребенок, у Люды кровотечение, которое трудно остановить.
– Вы его остановили? – спросила она.
– Мы сделали все, что необходимо.
– И что же?
– К сожалению, – врач громко вздохнул, – иногда медицина бессильна.
– Что с моей дочерью? – не понимала Нюра.
Врач молчал.
– Что с Людой? Я могу с ней поговорить, увидеть ее?
– Увидеть можете, только не сегодня.
– А поговорить?
– Ее больше нет, – глухо ответил врач.
– Как нет? Где она? – все еще не понимала Нюра.
– Вы одна приехали?
– Да, но сейчас придет муж Люды, он обещал.
– Как его зовут?
– Воронков Дмитрий Сергеевич.
Врач позвонил по телефону в приемный покой:
– Зиночка, нет ли среди посетителей Воронкова Дмитрия Сергеевича? Проведите его сюда.
Наступила тишина. И в этой мертвой тишине Нюра поняла, что не зря ее пригласили в кабинет и позвали дочкиного мужа. Она вспомнила: врач говорил о бессилии медицины. Все поплыло перед глазами. В кабинет вошел Дмитрий.
– Анна Васильевна, что с вами? – слегка усмехнулся он.
– Присядьте, – прервал его врач, – я должен вам сообщить, что ваша жена – Воронкова Людмила Николаевна – сегодня утром скончалась от множественных разрывов, приведших к кровотечению. Тело вы можете получить через два дня. Надо провести вскрытие, чтобы точно установить причину смерти. Я глубоко сожалею. Все необходимые документы мы подготовим. Малыш родился крепким. У него все в порядке. Его можно выписать через пять дней.
Врач замолчал. Он ничего больше не мог сказать этим людям, получившим страшное известие, омрачившее великую радость рождения в семье человека. Он знал: теперь, наверняка, родственники станут выяснять причину смерти, искать виновных, судиться с роддомом. Он лично старался помочь молодой женщине и ругал себя за беспомощность. Женщина хотела жить, терпеливо пересиливая боль, однако тяжелые роды закончились трагедией. Малыш жив. Спит сейчас, устав от сложного пути в людской мир, и не подозревает, что нет в этом мире мамы – самой нужной и любящей. Сидит перед врачом его бабушка – молодая и, по всей