Так вот почему он не спал. Ну конечно, их комнаты рядом, и девчонка просто прошлась по карнизу до соседнего окна.
– Вот я скажу его родителям…
– Не надо, зачем? – От Лялиной молчаливости не осталось и следа. – Мы же ничего не делали, просто разговаривали!
– И где же ты пряталась? Я ведь заходила, – усмех нулась Ирина Андреевна.
– Под кроватью, – прошептала Ляля.
Директриса провела ладонью по лицу. Еще и это! Подростковая любовь. Как некстати! В другое время директор интерната категорически сказала бы: «Нет! Никаких встреч после отбоя. Не в вашем возрасте». Но сейчас не та ситуация. Сейчас задача – выжить. Им всем. Любой ценой.
– Послушай, Ляля… – Ирина Андреевна устало опустилась на стул. Начала болеть нога. – Когда вам с Виталиком захочется поговорить, делайте это в музыкальном зале. Полчаса после отбоя – и не больше. Но никаких «под кроватью» в спальне. Ты слышишь?
Ляля недоверчиво и радостно взглянула на директрису:
– Можно?..
– Можно, – ответила та без эмоций. – А сейчас иди спать. И с Виталиком я еще побеседую.
– Спасибо, Ириночка Андреевна!
Ляля порывисто прижала руки к груди и бесшумно, как бабочка, упорхнула из кабинета.
«Мы живем, словно по законам военного времени, – подумала директриса, облокотившись о стол и подперев голову. – Вместо того чтобы нормально учиться, дети, будто малолетние преступники, изолированы от всего мира и даже не догадываются – за что…»
На этой веселой ноте измученная неизвестностью Ирина Андреевна заснула, пропустив и возвращение Юли, и визит физрука, спешившего сообщить, что на улице он никого не нашел, и уж тем более появление Ани Пчелкиной, об уходе которой она даже не догадывалась.
Вот почему утром, вскочив с рассветом, Ирина Андреевна тут же принялась обдумывать план действий. Пытать Юлю было бесполезно – директриса знала это по опыту. Вот если бы удалось застать девчонку с поличным – другое дело. А так она придумает тысячу правдоподобных версий от «ходила попить на кухню» до «лазила на дерево вернуть птенца в гнездо». И гнездо обязательно найдется. А уж взывать к совести, говорить о своем беспокойстве за других – дело и вовсе провальное. Нет, в первую очередь следовало подумать об орланах: раз они не навестили интернат среди ночи, значит, явятся днем. Надо было подготовиться.
Как назло, обсудить ситуацию хоть с кем-нибудь не получилось: сначала помешала сломанная машина, потом эта труба. И разумеется, явились все одновременно, включая орлана. Но когда юниор-полицейский вошел в интернат, Ирина Андреевна была к этому готова.
Прибыл сам комиссар юниор-полиции. Директриса ожидала допроса, обвинений, требований назвать имя, но орлан холодно сообщил ей, что намерен провести тест. Это означало, что надо готовить детей к двум урокам: рисованию и физкультуре.
Обычно тесты проводились раз в полгода, но сейчас учеба только началась. Следовательно, полицейский подозревал, что кто-то из детей причастен к истории с часами. Способа