Финальный аккорд. Кевин Милн

расплавился. Стены и потолки были покрыты толстым слоем сажи. Кровать превратилась в груду обломков, а наши комоды – в тлеющие угли. Рисунки Анны, результат бессчетных часов работы, теперь были всего лишь слоем пыли на выжженном полу. И не осталось ни малейшего доказательства, что я когда-либо писал музыку. Нас обоих трясло, когда мы вышли из квартиры. Ощущение утраты было деморализующим. Вся наша напряженная работа, все наши мечты буквально превратились в дым. Я не винил Анну за то, что она «сожгла курицу», как и она не обвиняла меня в том, что я не оформил страховку, но факт оставался фактом – мы вдруг лишились всего, и эта мысль потрясла нас до глубины души. Но на этом потрясения дня не закончились. После того, как мы остались одни в машине, в которую сели, чтобы покинуть пепелище, у Анны было еще кое-что, чем она хотела поделиться со мной. Она порылась в сумочке.

      – Все получилось не так, как предполагалось.

      – Ты имеешь в виду, что чересчур поджаристо? И не говори.

      – Нет, я имею в виду сегодня. Все не так.

      Я медленно выдохнул, глядя на провисающую обшивку потолка машины.

      – Что может быть не так с потерей всего, что у тебя есть?

      Она проигнорировала меня.

      – Когда они не пришли на этой неделе, я испугалась, предположив худшее. Вот почему я так сильно захотела сбегать в магазин. Я не думала, что это будет так долго.

      – Что?

      Она нашла именно то, что искала, но продолжала держать руку внутри сумочки и дрожала.

      – Я не знаю, как сказать это, Итан. Это явно не лучшее время для ошибок такого рода…

      – Может, ты уже скажешь? Наш дом только что сгорел. Что может быть хуже, чем это?

      Впервые за все время нашей супружеской жизни я разговаривал с Анной до некоторой степени без особого обожания. Я тут же об этом пожалел. Ее свободная рука взметнулась к лицу, закрыла глаза, и у нее начался новый приступ слез. Понимая свою ошибку, я мягко извинился, и, кажется, она успокоилась.

      – Пожалуйста, – сказал я, – просто скажи, что случилось, чтобы я мог помочь.

      Она вытерла рукавом следы слез на щеках, взяла себя в руки и посмотрела мне прямо в глаза.

      – Дело в том… Итан… что… помимо паршивой курицы в духовке, есть еще кое-что.

      – Что, какой-то гарнир?

      – Ну, можно сказать и так, – невозмутимо сказала она и выдернула руку из сумки. На колени ко мне упала странного вида палочка. Она была в форме шпателя, которым оттягивают язык при осмотре горла, только из пластика и с небольшим окошком на одном конце. Я просто смотрел на нее, слишком взволнованный, чтобы взять ее в руку.

      – Что не пришло на этой неделе?

      – Мне действительно нужно сказать? Я думаю, что «плюс» на ней достаточно хорошо все объясняет.

      – Так… вместо того, чтобы следить за курицей, ты…

      – …делала тест на беременность. Я не могла дождаться, когда узнаю. Поэтому нашла пустую кабинку в туалете продовольственного магазина и сидела там в ожидании результатов. На самом деле это уже третий тест. В первый раз я не поверила результату, поэтому пошла и купила большую