«Добрый день, Эль, это Франсуа… Маршадо. Знаю, что у вас сейчас нет настроения, но попытаюсь, несмотря ни на что, пожелать вам очень радостного дня рождения. Я позвоню, когда у меня появятся новости. До скорого».
Затем еще одно, спустя час:
«Здравствуй. Подозреваю, что я – последний человек в мире, которого ты хотела бы услышать сегодня. Но все-таки я хотел бы пожелать тебе счастливого дня рождения… И напомнить, что все эти неприятности касаются только Луи и меня. У меня никогда не было намерения задеть тебя, тебя. Наслаждайся и получай удовольствие от жизни… Это самый прекрасный возраст, но, к несчастью, слишком поздно начинаешь понимать это. Обнимаю тебя».
Дэвид…
Как он осмелился отправить мне такое сообщение? Действовал ли он по распоряжению своего адвоката, чтобы задобрить меня в надежде, что я попаду в одну из тех ловушек, которые он расставил для брата?
Моей первой реакцией был порыв тут же стереть это сообщение, но я сдержалась, подумав, что Зерки мог бы использовать эту улику, какой бы ничтожной она ни казалась.
Следующее сообщение взбудоражило меня еще больше, поскольку состояло из еле слышного дыхания длиной в пятнадцать секунд. Что может быть более анонимным? Не знаю, по какому признаку: то ли по резкому присвистыванию, то ли по чистоте звука – я поняла, что это была женщина. Кто из братьев сообщил ей о дате моего рождения? И какое извращенное удовольствие она могла получить от такого призрачного вступления со мной в контакт, в то время как она сбежала с Орлеанской площади – может быть, даже из Парижа, – чтобы скрыться от меня? Хотела ли она просто услышать мой голос? Надеялась ли, что я отвечу?
Я вновь представила, как ее силуэт украдкой появляется в кадре в «Незнакомке из Парижа». За пределами своего сада в Новых Афинах, вырвавшись из золотой клетки, где еще она могла надежно укрыться? В Сен-Мало, месте, к которому она так привязана? Или в одной из тех квартир на Лазурном Берегу, которые Хлоя упоминала в реестре объектов недвижимости семьи Барле?
Номер звонившего оказался скрыт, и у меня не было возможности перезвонить ей.
Я думала, что перехвачу ее звонок, когда спустя двадцать минут телефон завибрировал вновь. Но оттуда хлынул звуковой поток, тут же лишивший меня голоса:
– С днем рождения, с днем рождения, с днем рождения, Анабель… счастливого дня рождения!
Я позволила этому потоку извергаться еще пару-тройку секунд, а затем как можно саркастичней произнесла:
– Какое счастье, что ты хорошо танцуешь.
– Почему ты так говоришь?
– Потому что ты поешь так, будто тебе медведь на ухо наступил.
– Ну спасибо, – вздохнула Соня, на самом деле ничуть не обидевшись. – Ну ладно, тем не менее счастливого дня рождения, моя красотка.
– «Тем не менее». И то правда.
Но, вместо того чтобы выслушивать мои жалобы, она проявила свой обычный задор, надеясь, что на