Выскочив из автомобиля и бормоча нецензурные междометия, Юрий с опаской склонился над пожилой женщиной.
– Простите… – тихо шептала она бледными, как мел, губами и дрожащей рукой старалась нащупать свою плетёную сумочку.
– Что-что?.. – не понял Юрий.
– Я вас прощаю, и вы меня простите… – из полуприкрытых глаз несчастной катились слёзы.
– Бредит что ли? – обратился Юрий к притормозившей рядом бригаде «скорой помощи».
– …Черепно-мозговая травма, множественные ушибы и перелом шейки бедра, – после беглого осмотра констатировал врач и, доставая из чехла транспортные шины, добавил, – учитывая возраст пострадавшей, могу предположить, что с кровати она уже вряд ли поднимется…
– Мамаша, у вас родные есть? – задал он дежурный вопрос пациентке.
– Одинокая я, сыночек. Вот в церковь спешила…
– Отбегалась, — резюмировал доктор. – Самостоятельно кости вряд ли уже срастутся, а хороший эндопротез стоит очень дорого. Только всё это – как на копеечный конверт клеить стодолларовую марку. Безнадёга… Нет, не встанет… – вздохнул врач, и отряхнул колени. – Такая травма требует длительного и тщательного ухода. Уж лучше бы сразу… – и приступил к иммобилизации.
– Спешила она… – процедил сквозь зубы молоденький инспектор ДПС, прикрывая полой куртки, слабенький огонёк зажигалки, – правду говорят: счастливая старость – это обычный маразм. Поэтому наши бабульки скачут по проезжей части, как тушканчики по прерии, – и выпустил ртом тонкую струйку дыма. – Что ж, пожила своё, пора и честь знать… Вы послушайте, что на днях другая пенсионерка учудила… – и сержант попытался снять напряжение грубоватой шуткой.
На всякий случай, а возможно, просто от испуга, Юрий сунул «продавцу полосатых палочек» сотню баксов. После чего дальнейшая судьба пострадавшей никого уже не волновала. Подписав протокол, Юрий был отпущен домой. Однако в глубине его души острой занозой засела тревога. Как ни пытался он отвлечься, память упрямо возвращала его на место происшествия к распластанной на асфальте пожилой женщине…
…Долгое время моя душа была серьёзно больна, и лишь последние год-два она начала понемногу оттаивать, выздоравливать и реагировать на доброту. А прежде мне было очень интересно размышлять: «Что же это за чудо такое — стихи? Отчего они имеют столь огромную власть над