– Хорошо. Вот тебе мое мнение, – выдохнул маг. – Я думаю, что массированные термоядерные удары, обрушившиеся на землю во время последней войны, каким-то образом повредили целостность нашего мира, и он соприкоснулся с некими параллельными плоскостями. Хотя ты вряд ли понимаешь, о чем я говорю.
– Я понимаю, что вы тоже применили какое-то оружие чудовищной мощи, и этого мне достаточно, – усмехнулся Идлейн. – Ты веришь во множественность миров?
– Я знаю, что они существуют, – уверенно кивнул маг. – В конце концов, я сам не раз вызывал сущности, не принадлежащие этому миру.
– Хорошо, ибо я тоже здесь всего лишь гость. А что по поводу Тьмы?
– Видимо, тоже влияние этого разрыва. Более конкретно сказать тяжело. Мы просто приняли новые законы как данность, и теперь учимся жить по новым правилам. Если бы вдруг завтра появилась возможность летать или дышать под водой, человечество бы и этим воспользовалось. Причем сначала начало бы использовать все те плюсы, что дают новые возможности, и только потом разбираться, почему так происходит. Сейчас мы находимся именно на первой стадии. Просто используем. Выяснять, что да почему, будем после.
– Хорошенький подход, – оскалился волк. – А ты не думал, что этого «после» может и не быть?
– Это почему?
– Потому, что некому будет объяснять нежданно свалившиеся на голову чудеса. Человечество исчезнет как вид.
– Очередной конец света, – махнул рукой маг. – Сколько их было на протяжении тысяч лет, что люди живут в этом мире? Каждый десяток лет находится очередной пророк, объявляющий о том, что это случится в ближайший понедельник. Должно произойти нечто большее, чем ядерная война, чтобы нас не стало. Если ты, конечно, понимаешь, о чем я говорю. А уж о такой мелочи, как приход в наш мир магии и некоторых проблемах с техникой и электричеством по ночам, я вообще умолчу.
– Ты действительно веришь в то, о чем говоришь? – Оборотень в упор смотрел на Винсента, словно стараясь заглянуть тому в душу.
Маг поежился. Да, он не верил в это. Он знал, что человечество последние несколько десятков лет находится на грани выживания. И что достаточно небольшого толчка, чтобы все то, что с таким трудом поднято после войны, вновь обратилось в прах. Знал, но боялся признаться в этом даже себе.
– Я скажу тебе, что такое Тьма, – будто чеканя слова и не сводя с него глаз, продолжил Идлейн. – То, что вы называете этим словом, – кровь моего мира. Вы бездумно пользуетесь этой силой, а тем временем мой мир умирает.
– Честно сказать, – смело перебил Винсент собеседника, – по большей части приход Тьмы доставляет нам больше неприятностей, чем какой-то пользы. Мы просто приспосабливаемся под меняющийся мир. Хотя мне, как магу, уже тяжело было бы жить без этой силы. И потом, не наша вина, что так случилось.
– Да, это наша общая проблема. – Он поморщился, словно надкусил, кислую ягоду. – Всему виной люди. Что у вас, что у нас. Но не об этом речь. Дело в том, что ваш мир тоже катится к концу.
– Что-то я этого не замечал, – признался Винсент.
Идлейн