На крыльях мечты. Анна Матир

в окно, желая обрести уверенность. Пожалуй, большое количество свежего воздуха поможет мне.

      – Если мы собираемся заботиться об этой ферме, то я хочу увидеть не только скотный двор. Кто мне все покажет?

      Раздался рой голосов.

      Я засмеялась, впервые по-настоящему засмеялась с тех пор, как приехала. И это было приятно. Даже очень.

      Я взяла Дженни на руки и пошла к двери, дети толпой двинулись за мной, как овечки на пастбище.

      Мы с легкостью пробирались через редкий лес и вдоль быстро бегущего ручья.

      – Папа иногда разрешал мне собирать хлопок, – сказал Джеймс, выпятив маленькую грудь.

      – И мне тоже! – добавил Дэн. Джеймс, нахмурившись, посмотрел в сторону брата, а Олли тем временем неодобрительно, по-взрослому, фыркнула.

      Я осмотрела голые поля и вспомнила тяжелую черную грязь, которая липла к ботинкам во время последнего дождя. И хотя я узнала пустые семенные коробочки хлопка, а значит, урожай был собран, я понятия не имела, что следует делать дальше.

      – А ваш папа сажает в основном хлопок?

      На этот раз ответила Олли:

      – Конечно, хлопок – это то, что приносит наличные. Идемте сюда. – Девочка указала на поля, которые выглядели более знакомо. – Здесь он сажает пшеницу, но в основном на корм животным. – Ее голос понизился до шепота: – По крайней мере, мама всегда так говорила.

      Я взяла девочку за руку и легонько сжала ее, надеясь, что таким образом смогу выразить свое сочувствие, то, которое не могу высказать словами. Я смотрела на поля, осознавая, что ничего не знаю о процессе выращивания хлопка. Очень мало фермеров в Даунингтоне занимались хлопком. Мой папа и остальные фермеры, насколько я знала, выращивали зерно. Густые ряды зеленых стеблей, рождающих толстые желтые колосья.

      Затем мне пришла в голову мысль: а как, ради всего святого, тетя Адабель сумела собрать урожай и пшеницы, и хлопка, отвезти все на мельницу и к хлопкоочистительным машинам, и все это с четырьмя детьми на руках?! Нанимала ли она помощников? Или все делала сама? От этой мысли меня бросило в дрожь. Мама забилась бы в судорогах, если бы узнала, что послала меня в то место, где леди должна была сама под палящим солнцем вручную собирать хлопок.

      С того места, где мы стояли, – в дальнем конце поля под паром, я разглядела небольшой домик, через трубу на его крыше вырывался дымок.

      – Кто там живет? – спросила я.

      – Это дом семьи Лэтхэм. Брат Лэтхэм – проповедник.

      А, это мужчина с грустным, как у старого пса, лицом. Что ж, по крайней мере, у нас есть соседи. Но чувство некоторого облегчения было недолгим – пока перед строением не остановилась знакомая лошадь и повозка. Доктор с потрепанным от усталости лицом практически вбежал в их дом. Я отвернулась, меня охватили страх и жалость. У них тоже грипп? Я содрогнулась.