– Присвоила камешек и в кусты, – зло улыбнулся Шангин. – С бабами никаких дел иметь нельзя, все проворонят.
– Спокойно, она просто заболела. – Лиза уже успела сбегать наверх, убедиться, что никто больше в кабинет физики по зову эсэмэсок не пришел, и вернулась обратно.
– С чего вдруг? – начал заводиться Пашка. – Вчера вроде здоровой была.
– Расслабься, она часто болеет. – Токаева нервно побарабанила пальцами по столу. – Ну, кто что выяснил?
Все дружно посмотрели каждый в свою сторону – Серега на доску, Пашка в окно, а Митька все еще изучал порезанную парту Вытегры.
– Понятно, – вздохнула Токаева и выразительно посмотрела на Шангина, намекая на то, что не одни бабы ничего не могут. Кое-кто тоже бездельничает. – Ладно, какие у нас есть предложения?
– Чего тут гадать? – пожал печами Тихомиров. – Пошли к Вике и все у нее выясним. Понятно же, что это она сообщения рассылала. Больше некому.
Каждый попытался представить, как Виктория Борисовна посреди урока вдруг прерывается, достает телефон, отправляет четыре эсэмэски и…
– Я знаю, в чем разгадка! – Шангин спрыгнул с парты и деловым шагом направился в коридор.
– Ты куда? – устремилась следом за ним Лиза. – Ты что, забыл? Мы теперь все время вместе!
Шангин на секунду оглянулся, загадочно сверкнув глазами.
– Не боись, куколка, все под контролем.
Лиза мгновенно покраснела и быстро глянула на Тихомирова, но Серега и не думал за нее заступаться. Он сидел за своей партой и выбивал пальцами нервную дробь.
– Телефоны бы вернуть. Вдруг там что еще есть? – пробормотал он.
– Ну так я за ними и иду, – нетерпеливо щелкнул пальцами Шангин.
Так получилось, что за поисками и волнениями про отобранные телефоны как-то забыли. Митька даже родичам ничего говорить не стал. Для начала отругают и все равно никуда не пойдут, посоветуют разбираться со своими проблемами самостоятельно. А зачем ему два выговора за один вечер? Еще потом будут неделю на ушах висеть – родителей же хлебом не корми, дай в чем-нибудь упрекнуть. Поэтому добывать телефон по-любому предстояло самостоятельно.
На третий этаж к кабинету завуча подошли в гробовом молчании. Говорить было не о чем – дело надо было сделать, а потом уже обсуждать.
– Ну, чего? Кто первый? – замялся Шангин. Чем ближе он подходил к заветной двери, тем меньше было в нем решимости.
Завуч у них была новенькой, если так вообще можно сказать об учителях. Месяц всего как у них работала. Но и этого всем хватило, чтобы начать обходить ее стороной. Вряд ли кто-то назвал бы Нонну Георгиевну приятной женщиной. Всегда в черном, на голове тугой пучок темных волос, белое бескровное лицо, сурово поджатые губы. И вроде бы она не была злой или несправедливо жестокой. Просто она была завучем, и ее личные качества этим определялись и исчерпывались.
– Звонилкин, давай! – Тихомиров подтолкнул приятеля вперед.
– А чего я? – уперся Митька. –