Что ночная мгла
Поутру растает,
Словно след крыла.
А когда забрезжит
За окошком свет,
Мне трубач заезжий
Передаст привет.
Я примчусь, как ветер,
С молнией в крови.
Мне легко на свете
От твоей любви…
Савраске стихи понравились. Савраска любил все, что делает Генидка, ведь он, не умея этого, в то же время – умел. Так что, создаваемое Генидкой, создавалось и Савраской – это-то и называется по-настоящему – сотворчество. И стихи эти написал и он, и не он.
Товарищам было все равно, кто что сочинил или сделал, и безразлично, прочитает ли, увидит ли это кто-нибудь вообще, люди ли, лошади ли…
Они просто жили и творили, создавая свои собственные вселенные, которые щедро дарили всему миру. А мир спал у их ног, как ласковый пушистый кот, и не ведал, что ради того, чтобы ему спокойно спалось, в бессменном ночном дозоре стоят сиамские близнецы – Савраска и Генидка, чтобы мерцанием света их сердец освещались астральные закоулки той затерянной во Вселенной части мира, в которых всегда три часа пополуночи, и в которых никогда не бывает любви…
Одиночество Генидки
Знаете ли Вы о характерных особенностях сиамских близнецов? О них писал еще старик Клеменс (он больше известен как Марк Твен). Нам он рассказал, что из двоих известных ему сиамцев один был убежденный трезвенник, второй любил выпить, но когда тот выпивал, то его товарищ тоже пьянел, а поднабравшись поневоле, начинал еще и буянить. Поутру головы от похмелья болели у обоих.
Наши герои, к счастью, спиртным не баловались. И иных вредных бытовых привычек за ними не водилось. Но некие проблемы были.
Например, в генидах. Когда они посещали Генидку, привыкшего по роду своих философских занятий, рефлексировать, Савраска просто места себе не находил от этих самых его генид. Они были для Савраски хуже оводов и слепней, докучливее ребятишек из школы по соседству, норовивших прокатиться верхом на Савраске. Особенно страдал Савраска, страдал интеллектуально, сопротивляясь осиному рою сложных многоходовых шахматных задач, которые любил иногда для разминки решать его товарищ. Трудно было и с музыкой. Оба они любили классику, но Генидка еще приветствовал рок (хорошо еще, что он запал на дискографию корифеев – «Лед Зеппелин», «Дип перпл»… – это, все-таки – музыка). Но для Савраски было невыносимо слушать все подряд, излюбленное Генидкой, который умел, когда ему хотелось, прокручивать музыку в своей голове, точно лазерный диск на плеере. Однажды, когда Генидка сам себе устроил дискотеку (а разобрало его, почему-то, после полуночи), задремавший Савраска вскочил и спросонья лягнул товарища обеими задними в бок, так что незадачливый меломан завопил вместе с Дэйви Кавердейлом на чистом английском «итс бе-е-е-рн!»[1] – и сбежались сторожа и проснувшийся конюх, которые, кстати, не знали английского.
Но главная особенность, главное свойство сиамских близнецов заключается в том, что их нельзя разлучать. Не то чтобы разлучать, их даже разъединять нельзя. Известные факты хирургического разделения сиамцев чаще всего