– Неужели? Вот об этом хорошо бы поговорить.
– Не уводите разговор в сторону. Теперь я задаю вопросы. На что вы живете?
– На доходы от журналистики.
– Ради чего вы живете?
– Ради собственной свободы. Я служу своей совести и своим же представлениям о правде.
– Хорошо сказано! И еще вы пишете. Что именно?
– Прозу.
– Почему вы пишете?
– Не могу иначе.
– А теперь повторю свой вопрос: чего вы от меня хотите?
– Я хотела с вами познакомиться. Уже давно.
– Вы меня утомляете. Но я еще с вами не закончил. Приходите завтра.
Сощурив глаза, она едет прямо на ослепительное солнце. По лицу, щекоча кожу, бегут слезы. Она яростно их смахивает. Тупой вонючий баран. Она шмыгает носом и принюхивается. Куда подевался его запах? Неужели она настолько к нему привыкла, что уже его не замечает? Пока они разговаривали, запах без конца налетал на нее, садился на одежду, на кожу, а теперь его нет.
Он встречает ее прямо у входной двери.
– Прошу прощения, – говорит он, – я сегодня не в духе. Устал.
– Слишком много фильмов ужасов посмотрели?
– Да. Наверное. Я плохо спал. Может, пройдете? Я сейчас.
Она не верит глазам. На стене висит ее фотография, пришпиленная кнопкой, между напольными часами и японским иероглифом, но выше, примерно на уровне его глаз, когда он стоит. Та самая фотография, что она ему присылала!
Он усаживается.
– Не хотите раздеться?
– В данный момент, пожалуй, нет. – Она удивляется, что нашлась что ответить, хоть и запнулась.
Он смотрит на нее, она – на свою фотографию на стене напротив.
– На чем мы остановились?
Она пожимает плечами.
– Сейчас послушаем.
Она включает диктофон: Почему вы живете на природе? – Я живу в помещении…
Вместе они прослушивают все их беседы за прошедшие два дня. Он скрещивает руки на груди и смотрит в пол. Она делает вид, что усердно что-то записывает, хотя на самом деле неумело рисует схематичную фигурку девочки. Краем глаза она пытается за ним наблюдать.
Я хотела с вами познакомиться. Уже давно.
Вы меня утомляете. Но я еще с вами не закончил. Приходите завтра.
Она выключает и убирает диктофон.
– Вчера, когда вы ушли, я вдруг понял, что вы мне кое-кого напоминаете.
– Правильно. Мою маму.
– Я знаю вашу маму?
– Вы ее не помните.
– Может, и помню.
– Вы с ней пару раз переспали, не более того. Потом вы ее не узнавали.
– Когда это было?
– В семидесятых.
– М-да. Давно. Уж не намерены ли вы прикинуться моей дочерью?
«Прикинуться», – пишет она каракулями рядом с фигуркой девочки. Смотрит на написанное.
– Пожалуй, мне пора. – Она встает. – Материала я собрала достаточно, этого должно хватить. Я вам пришлю интервью на проверку.
– О Господи, сядьте