– Ну… а теперь можно и о приданом поговорить, – уже в голос ржал кузнец. – Коли сойдемся в цене… – Он сделал многозначительную паузу. – Я ведь могу и воздействовать на племяшку. В твою пользу. Слово одно волшебное знаю… Так что ты в приданое за ней взять хочешь?
– Сына своего и жменю горного тумана, – ответил я, начиная сердиться. – И право в любой момент вернуться сюда – жизнь она штука такая… Неизведанная. Остальное все у меня есть. Или будет.
Кузнец помолчал немного и высказался:
– Мой дом – твой дом, Савва. Даже если ты и не женишься на Элике. Сын и так твой по обычаю – ты его признал. Семь лет ему исполнится, так хоть забирай его отсюда. Твое право. А тумана в горах на всех хватит. И еще останется.
Я его выслушал и добавил:
– Еще есть у меня одно условие… Если меня, не дай ушедшие боги, на войне убьют, то опекун моего сына – ты. И профессии его обучишь. Всем секретам наравне с собственными сыновьями. Без изъятий. По рукам?
– По рукам, – согласился кузнец и протянул мне свою жесткую ладонь. – Вот теперь почти по-людски сладились. А то… в город… все вскочили и побежали… по команде фельдфебеля. Понимаю я, что у тебя отпуск короткий. Но нельзя же так… на бегу… Положено обручение отпраздновать и только через полгода свадебку играть. Как дедами нам завещано.
Тут жена Оле снова пришла собирать грязную посуду.
Кузнец на нее посмотрел хитро так. Женщина в ответ прыснула, закрыв концом платка нижнюю часть лица, вызвав ответную улыбку кузнеца.
«Чей-то они тут темнят, – подумал я. – Уж больно морды у них какие-то хитрые».
– Как, мать, отдадим этому оболтусу Элику? – спросил ее кузнец.
Женщина дробно закивала, подхихикивая. Но соглашаясь, судя по всему.
– Тогда зови эту козу сюда еще раз.
Правда, сначала жена кузнеца с женой подмастерья вымыли всю посуду. Потом поставили на стол стаканы и легкую закуску, оставшиеся бутылки вина из моего ящика и кувшин бражки для любителей.
Позвали Элику. На этот раз она пришла одна, оставив ребенка на попечение няньки. Села за стол с прямой спиной. Спросила сердито у Оле:
– Ну и кто на этот раз возжаждал моей доли в этом хозяйстве? С горы или с долины?
А ей идет сердиться. Как-то сразу ее мягкая красота становится при этом четче, выпуклей, а глаза так и сверкают звездчатыми сапфирами.
– Не с горы, не с долины, не крестьянин, не купец, а принц с дальнего королевства сватается… – нараспев проговорил кузнец. – Да ты его знаешь… Вот он сидит, – показал рукой на меня. – Года не прослужил, а уже целый лейтенант. Не хухры-мухры… Савва, а ты что тут молчком, как сам засватанный.
Выражение лица девушки стало малость отрешенно-обалдевшим.
– Савва попросил у тебя моей руки? – спросила она кузнеца, словно не веря его словам.
– Да, – подтвердил сказанное дядя Оле. – Только ты приказала сватов его гнать поганой метлой. Что ты на это скажешь?
Элика встала, потеребила в руках пояс от юбки и, опустив глаза в стол, задумчиво промолвила:
– Я