В последней фразе одно женское расстройство за невнимание к ее стряпне.
– По вкусу, милая хозяюшка, по вкусу все… И не величай меня милостью, я сам деревенский, – попытался я ее успокоить.
Еда очень даже вкусная, но в глотку не лезла… А напиться, наоборот, хотелось просто в лохмуты. Еще одной отсидки в секретной тюрьме контрразведки мне не выдержать. Особенно если меня контрики Эликой с сыном шантажировать начнут. Сразу подпишусь, что я гондурасский шпион. Путь потом они по местному глобусу Гондурас чешут до посинения.
– Ой! Да как же это… Ваша милость… Вы же королевский адъютант? – смутилась женщина.
– И что из того, бабонька? – возразил я, несколько теряя дикцию и координацию. – Война когда-нибудь закончится, демобилизуюсь и снова стану деревенским кузнецом, – покривил я душой, рисуясь, потому как нащупал уже в этом мире свой промывочный тазик на золотой россыпи технических идей. Кто ж от такого заработка добровольно отказывается?
Тут пока такой период жизни, что инженеры фонтанируют самыми разнообразными идеями. Мало того, поголовно пытаются воплотить их в металл. Часто даже за свои деньги и весьма экзотическими способами. А я таки просто знаю, что в итоге приживется. Послезнание называется. Мой выигрышный билет и мое проклятие.
Давно я так не сидел душевно в хорошей компании. Остатний раз как домой после дембеля вернулся. Из Российской еще армии…
– Черный во-о-о-орон, что ты вье-о-о-ошься… да над моею-у-у-у головоо-о-о-о-о-ой. А ты добы-ы-ы-ычи не дождешься… Черный во-о-о-орон, я не твой, – затянул я под настроение.
– Это на каковском языке? – спросил икнувший Шпрок. – На рецкий вроде не похоже?
– На нашем… На горском… – ответил я и прекратил петь, обломался.
Вот так и прокалываются Штирлицы, блин… на буденновке и на волочащемся по мостовой парашюте. А Шпрок клятый кайфолом…
– Давай я тебя спать отведу, – встал Эллпе и заботливо взял меня за плечи. – Тебе не помешает.
После совещания майор Многан энергично закрутил многоплановую перекрестную операцию по прикрытию наших задниц. Опыт – великая вещь! Его не пропьешь и не потеряешь.
Для начала обвешковали место происшествия и по вешкам пустили красный шнур для заметности. Запретная зона, так сказать.
Потом мишенная команда разбрелась по полю и где находила хоть самый малый фрагмент злосчастной пушки, втыкала рядом с ним вешку с красной тряпкой, ничего не трогая. Пусть инженеры потом голову ломают, почему колесо от пушки улетело на двести метров. А где находился фрагмент от тел несчастных канониров, то вешка втыкалась с желтой тряпкой.
Одновременно фельдшер составлял протокол телесных повреждений погибших, а погиб весь расчет – шесть канониров и техник-испытатель с завода. Троих вообще ложками в котелки собирали. Протокол такой велся