– Положите его подальше и присыпьте его дурную кровь землей, чтобы не воняла.
Цирюльник с Микалом утащили лекаря за шатер, с моих глаз долой, и там перевязали его рану его же грязной тряпкой.
Вскипела вода в котелке над костром, который разожгли паж и оруженосец. Я приказал побросать в маленький котелок бинты и ланцет и продолжать кипятить. Заодно и бритву цирюльника, который так неосторожно ее оставил в пределах моего зрения. А большой котелок – поставить охлаждаться в тень.
Пришел цирюльник, глазами ища свою бритву.
– Тебя как звать? – спросил я его.
– Хулио Эскаланте, ваше высочество.
– Твоя бритва, Хулио, кипятится, – просветил я его. – Брось также в котелок свой ланцет.
– Зачем, ваше высочество?
– Потому что я так хочу!
Уф… Приказать все же легче, чем объяснить. А главное – быстрее.
– Микал, намочи мою повязку.
– Как намочить, сир? Всю? – уточнил тот у меня.
– Нет, только там, где присохла кровь, а то отдирать будет трудно.
Без боли не обошлось. Пришлось терпеть – теперь я рыцарь! Эбенть! Ноближ оближ, епрть! Кровь склеила волосы и приварила их к коже и тряпке. Пришлось цирюльнику аккуратно обрезать их ножом. Эх… Побрить бы сейчас голову, да невместно: аристократия тут ходит с длинными волосами. Пережиток прошлого, когда шлемы были маленькими, а туго заплетенная коса на затылке – дополнительная защита от рубящего удара.
– Рана не страшная, ваше высочество, чистая, – сообщил свое авторитетное мнение Хулио. – Свезло кожу, и только в одном месте обнажилась кость. Крови, конечно, много пролилось, но с головой всегда так. Сейчас мы лишнюю шкурку обрежем. Положим мазь и снова замотаем. И все быстро заживет. Гноя нет, хвала Иисусу.
– Кипяченым бинтом вяжи, – предупредил я цирюльника, по совместительству врачевателя. – Тем, который уже высох. И остальные бинты заверните в чистую холстину, как высохнут. Не дай бог, пригодятся.
И я перекрестился, вовремя вспомнив, что с левого плеча надо. Все у них на западе через назад да наоборот делается.
– Всенепременно, ваше высочество. Ваше желание для нас – закон.
Продувной рожи Хулио я не вижу, но затылком чую, что глумится надо мной этот кантабр. Как бы сказали в двадцать первом веке – прикалывается.
– Сьер Вото.
– К вашим услугам, ваше высочество.
– Дайте лекарю обещанные деньги и отвезите его обратно, – распорядился я.
– Но он же ничего не сделал, ваше высочество, – возразил мне рыцарь. – За что ему платить?
– По крайней мере, он привез мази, которые мы у него выкупим, и бинты. Пригодятся в дороге. Но если вы хотите, чтобы все было по справедливости, то вычтите из оговоренного гонорара долю Хулио за то, что он пустил лекарю кровь. Уврачевал, так сказать, врача. Не то бы он тут богу душу отдал от удара.
Хотел сказать – инсульта, да вовремя язык прикусил.
Хулио за моей спиной самонадеянно