Строение Космоса. Анни Безант

прежде всего к Шастрам и посмотрим, как они рисуют нам происхождение вещей. Мы тут найдем большое различие между Пуранами и Упанишадами. В Пуранах больше подробностей, изложенных последовательно; в Упанишадах же вы встретите скорее философскую, чем космическую точку зрения, особенно там, где она, исходя из человеческого духа, показывает отношение этого духа к своему первоисточнику. Это и составляет разницу во взглядах на мир двух больших отделов Шастр; я укажу вам особенно на одно различие, которое иногда приводит читателя в недоумение, так как не позволяет ему согласовать обе точки зрения. Поэтому прежде всего я приведу вам мысль, которая на первый взгляд кажется парадоксом, а именно: до «начала вещей» не допускается существования мысли, ибо появление вещей означает проявление, т. е. дифференциацию. Само слово «вещей» подразумевает уже проявленное существование. Ранее проявления должно существовать Единое. Это признаёт и европейская наука, которая правильно считает Единое – непознаваемым, а явления – подлежащими наблюдению. Существование того, что находится позади явлений, отрицается очень редко, сравнительно немногими философскими школами, которые видят в мире только массу чередующихся явлений, не опирающихся на присущее им всем Единство.

      Обыкновенно там, где наука переходит в философию, Единое считается непознаваемым и недоступным для человеческого мышления, но в индусском мировоззрении заключается еще более глубокая идея: то, что недостижимо для человеческой мысли, все же находится, так сказать, за пределом проявления и даже далее за и вне Брахмана. Брахман изображается невидимым, недосягаемым, непостижимым даже для мысли человеческой, тем, что может быть доказано только верой в душу и за пределом которого находится еще То, что не имеет имени, что можно выразить только описательно, называя его «Вне-Брахманом» – «Пара-Брахманом» философии, «неизменным Вишну» Вишну-пураны. Его, неизменного Вишну, не выразить ни словом, ни мыслью. Речь и мысль не имеют места в этой области, ибо говорить и думать можно только тогда, когда начинается проявление и когда из этого непроницаемого мрака мелькнёт первый проблеск, который и есть свет – возможность существования проявлений.

      Здесь в Писаниях мы приходим к первому из всех проявлений, о котором говорят – это надо отметить – иногда как о Проявленном, иногда как о Непроявленном; непроявленном в Себе Самом, но проявленном в акте зарождения. И мысль наша, так сказать, восходит к Брахману, хотя Сам Брахман и непостижим для человеческой мысли. Мы видим, что в обоих великих источниках знания, Упанишадах и Пуранах, о Брахмане говорится, что Он троичен в себе Самом, хотя и не троичен в прямом своем проявлении. Единое, но со скрытой внутренней троичностью появится в постепенном ряде проявлений и сделает возможным существование вещественного мира. Брахман троичен в самой своей сущности. Возьмите Тайттирия упанишаду, где о Брахмане упоминается, как об Истине, Знании, Бесконечности, или, в более знакомых