Они ошиблись, они все испортили, и теперь я в самом деле умру.
Кулак под дых. Бесполезно – все равно не продохнуть.
Я здесь умру я умру.
Опять удар и он попытался выкашлять воду но не смог он все еще не мог дышать черт да пошло оно все в жопу подохну так подохну надо успокоиться и хоть последние несколько секунд прожить спокойно господи.
Господи Иисусе прости меня прости. Умоляю я не хочу умирать.
Его ударили в третий раз, и он выкашлял воду, и открыл рот, и тут же сблевал в маску, сблевал прямо в маску, а воздуха все не было.
Потом маску содрали, и он стал глотать воздух, кашлять и дышать. Против собственной воли, сквозь слезы, он зашептал:
– Не надо… прошу… ваша взяла… Только не…
Его помыли, вытерли, переодели в чистое, накормили горячим супом и допрашивали три часа.
Узлы нексуса восстановились, а с ними восстановилась и система. Ранган хотел опять активировать пакет спокойствия, но его затрясло от одной мысли. Это – верный путь к боли. К пыткам. Если его еще раз поймают на жульничестве, то могут убить по-настоящему.
Ранган выдал все. Объяснил, как работают все три лазейки. Рассказал про хаки для компилятора, с помощью которых удалось внедрить лазейки в нексус, несмотря на то, что в исходном коде они отсутствовали. Про обсфукацию, которая позволяла прятать лазейки и пароли в виде единиц и нолей среди миллиардов единиц и нолей бинарного кода; их было не отличить от параметров, управлявших миллионами нейронов, что практически исключало возможность обратного восстановления.
И, конечно, он выдал сами пароли. Заодно рассказал, как написать с нуля компилятор, к которому нельзя подобрать лазейки, но УПВР было на это плевать. Им требовались только актуальные пароли и информация о том, как их