– Скорее, здесь двое раненых! – крикнула она. – А где же пожарные?
– Их вызвали в Шамбор, мадам, – ответил один из мужчин. – К тому же, полагаю, они мало чем могли бы помочь.
Лора Шарден ничего не ответила. Жослин был жив, Мирей тоже, и теперь она могла наконец осознать реальный масштаб свалившегося на нее несчастья. Ее прекрасный дом был полностью разрушен. «Вся моя жизнь превратилась в пепел! – подумала она. – Наши памятные вещи, фотографии, одежда, посуда, безделушки, книги… Господи, все эти книги, которые мы с таким удовольствием покупали с Жоссом в Шикутими для долгих зимних вечеров… А рояль! Партитуры, мебель! И где же шкатулка? Господи, почему ее не было на месте?»
Она сжала ладони, стоя рядом с мужем, которого осматривал фельдшер. Как только тот закончил, Лора сочувствующе коснулась плеча Жослина и тихо спросила:
– Жосс, дорогой, это ты взял мою шкатулку с деньгами? В шкафу ее не оказалось.
– Моя бедная Лора, ты же решила перепрятать ее два дня назад… В комод с двойным дном.
– И правда!
Она устало прикрыла глаза. Теперь они полностью разорены. К ним подошел мэр Валь-Жальбера в сопровождении своего старшего сына – вид у него был совершенно потрясенный.
– Боже мой, что здесь произошло, мадам Шарден? – спросил он, недоуменно качая головой. – И как назло, дождей давно не было, все вокруг высохло! Какое ужасное испытание выпало на вашу долю. Вам не удастся отстроиться заново, бедняжка.
– Спасибо, это я уже поняла! – с горечью заметила Лора.
– Пожар не мог возникнуть сам собой, – проворчал Жозеф Маруа. – Нужно провести расследование!
Для своего появления Киона выбрала именно этот момент. Она держала на длинной веревке пони Базиля и коня, которого в феврале, на двенадцатилетие, подарил ей отец. Озаряемая пламенем пожара, в красной рубашке и бежевых холщовых брюках, девочка сама казалась олицетворением огня со своей светло-рыжей копной волос, медовой кожей и янтарными глазами. Она с грустью смотрела на удручающее зрелище в саду Шарденов.
Киона окинула взглядом машину «скорой помощи», Мирей, лежащую на носилках, Жослина со склонившимся над ним врачом, плачущих женщин и Луи, что-то шепчущего на ухо Лоранс.
– А вот и Киона! – крикнула Мари-Нутта.
Киона не двинулась с места. Она ни за что на свете не отпустила бы лошадей, зная, что они убегут, напуганные едким запахом дыма.
– Мне очень жаль! – крикнула она издалека.
– Что значит «очень жаль»? – как ужаленная, взвилась Лора. – Это еще почему?
Не дожидаясь ответа, она направилась прямиком к девочке.
– Отпусти ты этих животных, они не уйдут далеко. И будь добра, объяснись.
– Не могу, Лора, они очень напуганы! Я пообещала им защиту. Видишь,