Мужчина подошел к посиневшему младенцу со сморщенным личиком. Это был пухлый карапуз, весивший не менее четырех килограммов.
– Какой красивый мальчик! Да, он был бы красивым мальчиком! – простонал мужчина. – Мой наследник, мой сын! Я женился во второй раз только для того, чтобы иметь сына! А он умер!
Анжелине было больно смотреть на мужчину, охваченного гневом и отчаянием. От сильного волнения черты его лица исказились. Повитуха опустила голову, от всей души сожалея о трагическом исходе родов, однако она не чувствовала себя виновной.
– Мсье Мессен, прошу вас! – тихо произнесла Анжелина. – Ребенок был слишком крупным, а беременность затянулась на десять дней. Это чудо, что мадам Мессен выжила.
– Чудо? – прорычал мужчина. – Мне плевать на чудеса! И как только вам пришло в голову, матушка, позвать эту девицу?!
– Вы оскорбляете меня, мсье! – с достоинством заявила Анжелина. – Я понимаю ваше горе, но вы не должны терять контроль над собой.
Белая косынка, повязанная на голове, скрывала роскошные темно-рыжие волосы, делая еще прекраснее совершенное лицо Анжелины. Анжелине было всего двадцать два года, но она уже пользовалась репутацией самой красивой девушки и самой умелой повитухи края.
Раздираемый отчаянием, Жан Мессен, тем не менее, смотрел на Анжелину как на посланницу сатаны. Уперев руки в бока, выпучив глаза, он, казалось, был готов броситься на нее. Обезумевшая от ужаса его мать, Эжени, вскочила со стула и встала перед сыном.
– Жанно, послушай меня! Я все видела, она не лжет. Ты знаешь, я понимаю в этом толк, но я не могла ничего сделать. И тогда я сочла за благо обратиться к мадемуазель Лубе. Возможно, ты сделаешь ей другого малыша, своей супруге. Бог дал, Бог взял. Надо покориться воле Божьей.
Анжелина воспользовалась удобным моментом, чтобы положить младенца на комод, рядом с заранее приготовленными вещами. Подушка, плотная хлопчатобумажная пеленка, таз с теплой водой и вышитые распашонки ждали живого ребенка. С тяжелым сердцем Анжелина накрыла тельце ребенка пеленкой. Теперь ей предстояло заняться несчастной матерью, ведь Анжелине пришлось разрезать промежность, чтобы избежать разрывов, которые гораздо труднее зашивать, чем аккуратные разрезы. Это была миниатюрная женщина с потускневшими светлыми волосами. Несмотря на свой возраст, она казалась совсем юной. Погруженная в сон, бледная, очень хрупкая по сравнению со своим крепко сбитым мужем, она вызывала у Анжелины жалость.
– Божья воля! – гремел Жан Мессен. – Напрасно я ставил свечи в церкви, делал подарки нашему кюре! Мой сын умер! Уж теперь-то от меня никто не дождется подношений!
– Мсье, прошу вас, не кричите так громко! – произнесла ошарашенная Анжелина.
– А вы убирайтесь! – зарычал Мессен. – Я не хочу видеть вас в своем доме, понятно?
– В любом случае я не уйду, не оказав помощь вашей супруге.
Мужчина приблизился к Анжелине, гневно глядя на нее. Он был выше молодой женщины на целую голову.
– Вы