Реакция Айны была неожиданной: глаза ее налились злобой, лицо пошло пятнами.
– С парнем? С каким парнем?? – яростно зашипела она. – Что вы вообще знаете про жизнь? Вы знаете, что такое не жрать несколько дней и собирать объедки?! Пять лет назад, – голос ее зазвучал глуше, но глаза горели бешенством, – мне было девять лет, и меня оттрахал собственный пьяный папашка! Напоил водкой и оттрахал, а потом еще пустил по кругу своих пьяных корешей! Я не помню, сколько их было: трое?.. четверо?.. Пьяная мамашка валялась рядом на диване – ее тоже до того пустили по кругу! А Колька сидел в углу и плакал – просил, чтобы меня отпустили… И его били, чтобы заткнулся… Меня хоть накормили, а ему бросали объедки со стола… – вспышка ярости прошла, и голос Айны звучал уже еле слышно. Она съежилась на стуле и тихо всхлипывала.
Олег сидел, стиснув голову руками и прикрыв глаза: господи, есть ли предел человеческой мерзости? За одиннадцать лет службы он навидался всякого. Казалось бы, все уже – вот дно человеческой грязи, дальше уже просто некуда! Однако каждый раз оказывалось, что и это еще не предел – человеческая мерзость дна не имеет!
Олег открыл глаза и перевел взгляд на учительницу. Бедная Вия сидела, вжавшись в стул, глаза ее были полны ужаса. Саша Михайлов с окаменевшим лицом уставился в угол.
– Айна, – хрипло выдавил из себя Олег, – напиши заявление, и я тебе клянусь: сегодня же все эти подонки будут сидеть в камере! И папашке твоему срок за это накинем!
– Ничего я писать не буду, – Айна перестала всхлипывать.
Злоба ушла из ее глаз вместе со вспышкой ярости. Теперь она просто походила на несчастного замордованного ребенка.
– Мне еще здесь жить, – тихо добавила она. – А если я заявлю… – Айна махнула рукой. – Кольку только не трогайте, это я его подговорила…
На некоторое время в кабинете возникла гнетущая тишина. Олег размышлял над сложившейся ситуацией. Наконец он принял решение.
– Айна, – как можно мягче обратился он к девушке, – выйди пока и обожди в коридоре.
Девушка поднялась и покинула кабинет.
– Олег, ты что-то решил? – спросил Михайлов.
– Да, – твердо ответил Олег. – Я прекращаю дело и передаю материалы на комиссию по делам несовершеннолетних.
– Но у них же куча приводов?
– Я сажать за кусок колбасы не буду! – резко отрубил Олег.
– А гражданский иск? Там же внушительная сумма!
– А пусть управление торговли, которому принадлежит столовая, обращается в суд в порядке гражданского судопроизводства. Посмотрим, как гражданка Лапиня будет в суде обосновывать свои немыслимые суммы.
– Обоснует, как-нибудь, – хмыкнул Александр. – Но они же через суд по гражданскому иску ничего не получат! Что они могут взять с Захаревских?
– А меня